Про Кари, бедную сиротку, ставшую королевой
Шрифт:
Взял королевич кусок вуали, дорогую память о незнакомке. И этот обрывок золотистой сеточки сказал ему всю правду, развеял всю неуверенность.
Он, будто спрашивая, протянул
– Это подвох! Наш господин, она вас хочет обмануть! Посмотрите, как удивительно сверкает в ваших руках кусок вуали незнакомки, это же какая-то неведомая ткань, неизвестная работа!
Разгневался королевич и крикнул:
– Прочь от меня, лгунья! С первой минуты, как я тебя увидел, почувствовал, что ты меня хочешь обмануть!
Побледнела Инга, как смерть, и плачущую повела ее мачеха в дом. А королевич сел на коня и хотел уезжать, но вдруг его взгляд упал на Кари, которая тихо сидела и плела сети.
Он всматривался долго-долго в ее голубые, как небо, глаза, смотрел на длинные волосы, на лицо, похожее на цветущую розу, и не мог отвести от нее взгляда.
– Кто ты, девушка?
– спросил наконец королевич.
– Я - Кари, сирота, - ответила она и покраснела.
Королевич вздрогнул, услышав этот голос. Не так ли разговаривала незнакомка с бала?
– Скажи мне, не ты ли была прошлой ночью в замке? Не тебя ли я пригласил тогда танцевать? Не ты ли вдруг исчезла в полночь из зала? И не твоей ли вуали это лоскут?
Кари не могла произнести ни слова, потому что не могла солгать, глядя ему в глаза, самые дорогие в мире - тому, кто пленил ее сердце на всю жизнь.
Побледнела, стесняясь своего бедного наряда, и только одна мысль ней владела: куда бежать? Где ей спрятаться? Кто поверит, что она, убогая сирота, в пышной карете, в странных одеждах, невиданных в мире, на самом деле побывала в королевском замке?
Поэтому она только закрылась, стесняясь, рыбацкой сетью и молчала.
Но что это за чудо происходит? Сеть вдруг превратилась в ту же золотистую вуаль, легкую, как утренний туман, а бедное ее платьице заблестело, как чешуя волшебной серебряно-золотой рыбы и странные бальные одеяния, в которые была одета Кари в ту торжественную ночь, окутали ее.
На дороге застучали колеса, и вдруг все увидели, что от моря едет золотая карета, запряженная шестью белыми рысаками с лазурными гривами.
Ах, сколько было здесь радости!