PRO панические атаки: личный опыт победы и натренированные удары

Блиндяева Ольга

В тот вечер мы с подругой Таней шли в холодной темноте, куда и зачем – уже не припомню, как вдруг мимо прогремел грузовик, и Малыш, который все это время шел рядом со мной, кинулся к нему с надрывным лаем. Раздался резкий звук тормозов, потом визг собаки. Пес отлетел от машины и упал. Когда я подбежала к нему, он уже умирал.

Оттащив Малыша подальше от обочины и вытирая слезы варежкой, я решила, что на рассвете отвезу его домой. Утром, как только рассеялась темнота, я встала, взяла тележку и вернулась за телом собаки. Погрузила его, уже окоченевшего, и повезла. Голова пса при этом сильно

свисала, и спустя некоторое время, видимо от тряски, из носа Малыша потекла струйка крови. «Как странно, – подумала я, – ведь он умер много часов назад, – какая может быть кровь?..» Я довезла Малыша до дома, выбрала место, взяла лопату, вырыла яму. Дно ее устелила сеном – он очень любил на нем спать, – и закопала.

Так у меня не стало собаки. И друга, который любил меня просто потому, что я была, – одного этого для него было достаточно.

Вскоре обучение матери закончилось и она забрала меня обратно в жилище, куда привезла из любимой мной северной столицы мира. Она вернулась к своим новым заботам и продолжила жить сельской жизнью, куда ее так неожиданно и непреодолимо потянуло. Все как будто снова стало по-прежнему. Только в будке теперь не было моего Малыша. И кажется, второй потерей были доверие и привязанность к матери.

ПСИХОЛОГ

Может ли потеря животного травмировать психику человека настолько, чтобы спровоцировать появление ПА? В какие периоды жизни потеря близкого существа особенно остро воспринимается и что необходимо для того, чтобы пережить ее правильно?

Как известно, взрослому человеку необходимо пережить пять стадий горя в связи с утратой: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Непрожитая утрата и неполученный опыт переживания смерти приводит к тому, что человек не принимает смерть рядом, не признает, что он сам уязвим и финал любого человека, как и всего живого на Земле, – это смерть. От того, насколько «качественно» проживет человек все стадии горя, зависит глубина и влияние травмы на дальнейшую жизнь. Пройдя все стадии, не избегая ничего, человек выйдет из горевания с опытом, который поможет жить полноценно.

Маленькому человеку тоже необходимо пройти весь опыт горевания, только ему для этого требуется помощь взрослого – родителя, близкого человека или психолога. Ребенку довольно сложно «качественно» пройти этот путь в одиночку, поскольку его психика незрелая и не может сама, осознанно идти по правильному пути проживания травмы. Заботливый взрослый должен стать опорой и так называемым контейнером в проживании ребенком несчастья. Тем, кто поймет и примет все слова и слезы маленького человека и найдет нужные слова утешения.

Оставляя ребенка наедине с горем и печалью, взрослый оставляет его наедине со своим страхом – страхом смерти. Для ребенка смерть, произошедшая близко от него, и возникший в связи с этим страх, что все живое рано или

поздно умирает, «а значит, умру и Я», – это катастрофа. Как раз в такие моменты может сформироваться психологическая травма, искаженное и пугающее отношение к смерти, которое впоследствии способно перерасти в невротизацию психики и панические атаки.

Кроме того, причиной травм в детстве может служить не только сам факт смерти, но и страх ее приближения, например, когда кто-то в семье или сам ребенок часто и тяжело болеет или когда рядом внезапно возникает какая-то угроза жизни.

На отношение ребенка к смерти, помимо прочего, влияет отношение к ней родителей. Поэтому чем осознаннее и мудрее будут вести себя в таких ситуациях взрослые, тем меньше психологических травм получит ребенок и тем более стабильным и психологически здоровым человеком он сможет вырасти.

2.5 Будни психа-одиночки, или В поисках выхода

#метро

Люди слишком громко разговаривают, чьи-то духи рядом чересчур настойчиво и неприятно пахнут. Тревога нарастает, пространство вокруг кажется ненадежным и размытым. Вот и ритм дыхания нарушается, оно становится поверхностным, и сделать глубокий вдох все сложнее. Потянули трапеции: именно эти мышцы первыми напрягаются от стресса.

Как вы думаете, где я в эти минуты? Конечно же, в метро!

В голове пульсирует: «Когда закончится этот темный тоннель?! Станция, станция! Пропустите! Разрешите пройти!..»

Протискиваюсь между людьми, ненавидя их за то, что они все здесь собрались в принципе и мешают мне быстро достичь открытого пространства. Скорее на эскалатор и наверх, туда, где свежий воздух, где нет этих давящих на голову сводов и этих медлительных граждан, и этой еле двигающейся лестницы.

Воздух! Вдох – запах тлеющей урны. Ноги мои, стойте, слушайтесь. Идите по очереди: одна, вторая… Пожалуйста, вы же умеете. Ну вот, хорошо.

#аптека

Там фармацевты и есть лекарства, а значит, мне помогут, если уж совсем накроет и начну умирать. Когда постоянно так плохо, то это должно произойти рано или поздно.

Запах аптеки успокаивает. Топчусь между витринами, пытаюсь изобразить сосредоточенного покупателя. Разминаю пальцы рук, тяжело вдыхаю спертый воздух.

– Вам помощь нужна? – раздается голос откуда-то сзади.

Поворачиваюсь. Эх, была не была!

– Да, нужна! У вас есть туалет?

– Конечно. Пойдемте.

Все внутри меня откликается немой благодарностью. Нечасто, согласитесь, встретишь такую отзывчивость. Фармацевт подождала, пока я выйду. Немного легче, но я бы там провела с радостью еще полчаса – совесть не позволила. Видя мое состояние, фармацевт предложила присесть на стульчик у двери. Как заведенная твержу: «Все нормально, скоро пройдет, так бывает», – и сама пытаюсь в это поверить, с ужасом представляя, как сейчас снова выйду на улицу на негнущихся ногах, почувствую тепло летнего дня и запах тлеющей урны. Бр-р-р!..