Про сайты знакомств
Шрифт:
К тому же, мама всегда состояла в религиозной общине. И позиционировала себя набожной прихожанкой. До паталогии и самозабвения она молилась, поклонялась иконам, соблюдала все посты и читала акафисты и псалмы.
Проповедовала заповеди божьи, но это не мешало ей вести также жизнь мирскую. Себя она не обижала в том, чтобы жить на полную катушку и наслаждаться своим статусом жены начальника. И всегда имела отдельную спальню, личную портниху и кучу помощниц.
И могла флиртовать, а то и вовсе заводила любовника, когда папа находился
Как только отец возвращался из-за границы с подарками, то мама становилась веселой и красивой. Надевала туфли на каблуках и новые платья. Пела. Музицировала. И гости, для которых в нашей громадной пятикомнатной квартире накрывались богатые столы, ей аплодировали и ее обожали.
И с нами прилюдно мама начинала разговаривать ласковым и умильным тоном. А когда гости или наши педагоги спрашивали, откуда у нас синяки, то всегда повторяла, что это дети – он падают, дерутся и бывают несносными.
Она, между прочим, многодетная мать. А не монстр.
На самом деле мама была монстром.
Только я этого не понимала и любила ее какой-то болезненной любовью даже тогда, когда терпела от нее унижения и побои.
С Володей сработал перенос, как выразились бы психологи. Это снова была та самая мама, властная, давящая, но все равно манящая и любимая.
Паталогическая привязанность
С Володей мы виделись редко, но всегда много разговаривали, гуляли или куда-то ехали. После того странного случая нужно быть круглой идиоткой, чтобы соглашаться оставаться с ним наедине. Но я не только не отказывалась, я была почему-то зависима от своего нового знакомого паталогически.
Всему, что он мне вещал, я верила. И слушала его с открытым ртом. Голос у Володи был низким, каким-то гипнотическим, как будто он рассказывал мне на ночь какую-то сказку.
Мне не хватало общения, умных мыслей от думающего человека. Я нуждалась в друге и чувстовала себя одинокой в женском коллективе, где даже Пикассо никто не знал. И страшно удивлялись моему пристрастию к чтению романов Саган.
Володя читал запоями "Братьев Карамазовых", что было для меня показателем – передо мной интеллектуал. Я прощала ему некоторую неряшливость в образе. Мой друг не был щеголем, так я никогда и не требовала от мужчин выбритости и галстуков с запонками.
Мне казался он монолитным, робастным, надежным. Хотелось ему верить и внимать.
Больше о своей жизни Володя не рассказывал ничего. Я имею ввиду о личной жизни. И я не знала, была ли у него семья. И почему в достаточно взрослом возрасте он все еще один.
Про работу Володя тоже говорил мало и как-то вскользь, считая, что технические моменты мне будут просто не интересны как женщине.
Он считал меня феей. Я носила тогда длинные юбки.
– Ты эфемерная. –
И второй странностью в поведении Володи было то, что у нас не было интима. Да. Он откровенно мне на него намекал. Но не пер на меня танком. Мне его манера импонировала. Но в то же время я задавала себе вопрос – а бывает ли дружба между мужчиной и женщиной?
Володя в классическом понимании этого слова за мной не ухаживал. Да. Мы общались. Но он не дарил мне цветов и не устраивал романтиков. В наших отношениях все было стабильно – долгие беседы, как у психотерапевта. Прогулки. Совместные вылазки на природу.
Даже обедать Володя сбегал в гостиницу, повторяя, что еда включена в его пакет услуг.
И, кстати, я начинала чувстовать себя какой-то пациенткой своего друга, вкрадчивого, понимающего, заботливого.
Он умел слушать, давать советы, быть на моей стороне, если я вдруг жаловалась на свинство со стороны своего руководства и на невыносимое поведение коллег.
Я стала осознавать, что Володя стал каким-то откровением, источником моей уверенности в том, что меня поддержат. Хотя бы психологически. О финансовой стороне речи не шло.
Ведь он был моим другом – не любовником же. Но я задавала себе вопрос – зачем я Володе? Зачем взрослый серьезный мужик, который в нашем городе в командировке, так удачно со мной сошелся? Кто он? И правда ли то, что он о себе вещает?
Интуиция подсказывала мне, что в этой истории много слепых зон, которые мой новый знакомый мне не подсветил. Да и как он мог раскрыться, если я не хотела снимать свои розовые очки и вцепилась в свое обожание всеми фибрами души?
Исчезновение
Однажды Володя совсем исчез. Он мне не звонил и не писал. Я сама пробовала до него достучаться. Мне стало не хватать его, как воздуха. Наверное, я к нему успела привыкнуть настолько сильно, что нуждалась в наших разговорах и в его участливом слушании меня.
Я даже стала испытвать что-то вроде озноба, как будто мой друг меня к себе приворожил. И каждую секунду заглядывала в мессенджеры – не пришло ли от него сообщение. Нет. Никаких звонков от него не было. И сообщений тоже.
От отчаяния мне пришла в голову мысль сходить в ту гостиницу, где он остановился, будучи в командировке, и узнать о нем хоть что-то. Но как бы это все выглядело? Ну вот заявлюсь я к администратору и начну наводить справки. Я кто такая Володе? Ведь я даже не знаю его фамилии.
Вот именно в тот момент мои иллюзии рассыпались. Я поняла, что есть однобокая реальность. И рядом мои фантазии. И они не пересекутся ни в каких точках.
Мое состояние было настолько шококвым, что на некоторое время я была выбита из колеи. У меня образовались, как у дрессированной собаки, условные рефлексы на внешние раздражители.