Про секс, про женщин, про любовь

Лебедев Арсений

Потом пошли ко мне, сидели большой толпой, играли в мафию. Вроде бы всё весело, но Люда решила уйти спустя час после начала банкета. Она об этом предупреждала заранее, мол, собирается ехать в соседний регион на некую турбазу. Я был не против. Пусть отдохнёт на природе, почему бы и нет.

Успел только поцеловать её и написать СМС о том, как сильно её люблю. Это был последний раз, когда она представала передо мной моей девушкой. Тогда даже ответ её на моё признание говорил о том, что всё кончено, но я даже думать об этом не хотел.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люлю.

Люлю. Не люблю. Люлю. Я бы так писал девушке исключительно в случае безразличия к ней, чтобы хоть как-то для вида отписаться. Тогда это только насторожило, а нужно было поднимать тревогу или начинать готовиться

к худшему.

По итогам это был последний раз, когда я прощался с Людой, как со своей девушкой.

Да-да, произошло то, чего я никак не хотел ожидать, хотя даже воздух мне уже не шептал, а кричал, что всё плохо. Наши отношения закончатся через пять дней после официального начала. Рекорд я не установил. При мне один одноклассник в четверг объявил, что встречается с девушкой, а в пятницу они уже официально расстались опять же по его словам. Вспоминая его, даже не так обидно, ведь у меня целых пять дней прошло. Но это всё равно было фиаско, которое невозможно скрыть или прилизать. Но как оно произошло?

Она уехала на турбазу, а приехав с неё просто написала мне в социальной сети в ответ лаконично и ёмко:

– Ну как съездила?

– Отлично.

Я был в прекрасном расположении духа, ничего не предвещало беды, потому беззаботно продолжаю писать:

– Приходи завтра в гости. Мы тебе оставили попробовать мяса, что на мой день рождения мать готовила.

Ответ убил.

– Жри его сам.

В первую секунду был шок. Это было сродни неожиданному мату в шахматной партии, которого ты не просто не мог увидеть, а упорно не замечал, хотя подсказывал сам соперник, будто насмехаясь. Это как удар по роже исподтишка от противника явно слабее, потому ещё более обидный и болезненный. Притом такой, какой сразу же отправляет в нокдаун, хотя со стороны покажется, мол, а что тут такого? Это было сказано Людой нагло, по-хамски и непонятно по какой причине. От того я просто и не знал, как на это отреагировать. Впрочем, ничего нормального тут придумать было просто невозможно.

– Эм… Это ты как бы намекаешь, что между нами всё кончено?

– Реши для себя сам.

Дальше я просто не смог ничего писать. В течение часов двух просто пялился в экран, перечитывая сообщение, потом просто лёг на кровать, просто почувствовал, как буквально заболело сердце и просто уснул.

А на следующий день проснулся опустошённым, будто вытрясли из меня всю душу, напихали внутрь дерьма и приказали теперь жить, источая из себя вонь такую, чтобы никто за версту бы не подошёл. Ну как?! Как это могло произойти?! Всё же было так безоблачно! Всё было так идеально! Ну что же произошло? Я был буквально разбит, раздавлен, уничтожен, будто дешёвка Олег Соколов, а она маэстро Евгений Понасенков, танцующий от счастья после блистательной победы над очередным букашкой. И боли моей, безумию моему, одержимости моей и беспокойству моему не было предела, будто оказался в аду, где меня мучают самыми страшнейшими адскими наказаниями!

В панике пишу Сане, прошу его спросить и узнать, почему она меня бросила. Тот отказывается, мол, не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. Никакие пожалуйста не сработали. Он был непреклонен. Примечательно, что когда уже ему будет нужна помощь в том же самом, я пойду навстречу. А надо было отказать…

Пришлось самому написать Люде, чтобы узнать. А она просто читает сообщения и не отвечает.

Заходя наперёд, я до сих пор не знаю, почему. Это тогда так и осталось для меня большой загадкой. Тогда узнать не смог, а потом спросить уже было тяжело. Только потом, анализируя наши отношения, вспоминая те или иные мелочи, понимал, что тут было не то и это вышло не так. И вроде бы мелочи, что мне казались такими ничтожными и несущественными, в итоге складывались в большой карточный домик, неспособный в действительности продержаться долго, настолько он был хрупким в своём основании. В результате дышавший на ладан фундамент, с выстроенным на нём дворцом из моих наивных любовных мечтаний и фантазий, не выдержал тяжелейшего веса, похоронив всю мою любовь к Люде под грудой разбитого как моё сердце холодного и грубо обработанного камня. Воистину чудовищная смерть для меня – романтика от макушки до пяток…

Но тогда у меня было только одно предположение.

Когда

мы с Людой гуляли по городу той ночью, решили по пути передохнуть и присели на скамейку. Там зашла речь о здоровом образе жизни. Она в принципе терпимо относилась к тому, что я курю, но некурящему человеку в идеале намного лучше иметь рядом такого же некурящего, как и он сам, а не подобного мне паровоза, выкуривавшего по пачке в день. Потому она решила взять с меня слово, что брошу курить, а я как дурак согласился, хотя знал, что бросить не смогу в любом случае – слишком сильна была зависимость от сигарет. Потом Люда вертела у меня перед глазами пачкой сигарет, проверяя, будет ли меня ломать от нехватки никотина в первые несколько минут после обещания.

На следующий день, когда в гости пришла, решила с меня взять клятву крови. Натурально! А я предусмотрительно дал ей затупившийся нож. О, как же безумно мило она выглядела, когда расстроилась: как милый и чудный медвежонок, которому не досталась от мамы-медведицы положенная ему порция мёда.

Врать не буду, курить я, разумеется, так и не бросил, даже не попытавшись. Точнее будет сказать, продержался сутки, а потом снова начал, вспоминая при первых затяжках как-то приснившийся мне сон, как кайфовал, покуривая сигаретку, а в плейлисте как по заказу начинает играть песня «Иду, Курю» группы «Ноль». Ну как тут не закурить! Кажется, что даже ЗОЖник начнёт пыхтеть как паровоз!

Конечно, я сразу подумал именно про это, потому начал спрашивать Саню и Аркашу, не сказали ли они ей про то, что курить я так и не бросил? Те отвечали, что не стали бы портить дружбу со мной, сдавая по-крысиному своего друга. Приятно, но я и тогда, и спустя даже несколько лет не верил, пытаясь объяснить всё заговором, а не сложившимися в мозаику мелочами..

А ничего другого я больше разузнать и не смог.

Внезапно она вдруг звонит через пару дней.

– Верни тарелку!

– Какую?

– На которой я тебе торт приносила.

– Нет, это мой подарок, – усмехнулся я.

– Ну, ты же понимаешь, что я её в любом случае верну?

– М-м, угрожать мне решила? Теперь точно не верну…

На следующий день является уже ко мне домой и вновь просит тарелку. Я выхожу к ней и с наглой ухмылкой закуриваю, пуская на неё немножко дыма. Сейчас понимаю, что выглядело это со стороны крайне по-идиотски, но тогда это была единственная отдушина, мол, хоть так отыграюсь, раз уж иначе не могу. Люда прокашлялась, но терпеливо ждёт, ибо знает, что деться мне некуда. И она была права. Я докурил, а потом таки принёс ей эту проклятую тарелку. Но в руки не отдал, а поставил на пол, ещё сильнее наслаждаясь моментом, как она нагибается за ней, поклонившись мне в ноги. Кто-то скажет, что это не по-мужски. Но знаете что? По барабану мне на ваши визги! Тогда по крайней мере точно было бы всё равно, ибо разочарованию моему не было предела. Смотрел на неё тогда свысока, изображая злорадство и триумф, а на деле плакать был готов. Я ведь осознавал, что вижу её, возможно, в последний раз. И тут бы сказать, как сильно люблю, как исправлюсь, если вернётся, как буду целовать её руки и каждый день резать себе грудь со словами клятвы о любви и верности к ней, ведь это был, возможно, последний шанс её вернуть! Хватайся за него и держись, пока можешь! Пока выкуривал сигарету, у меня три минуты было, чтобы сказать ей обо всех моих чувствах. Но желание поглядеть на неё свысока взяло верх, разочарованию не было предела. У меня не было сил пересилить высокомерие, а ей в принципе оказалось нечего сказать мне. Она просто стояла и молчала, натянув на себя маску улыбающегося снаружи, но раздражённого внутри мима.

Успел только спросить:

– Почему ты со мной рассталась? У тебя другой парень появился?

– Да нет у меня никакого парня! – усмехнулась она в ответ.

– Тогда что случилось?! Скажи!

– Отдавай тарелку, и я пойду…

Так что вместо слов о том, как сильно люблю и дорожу, вёл себя, будто обиженный ребёнок. Всё это нахальство и наглость с моей стороны хоть как-то меня успокоили после столь болезненного разочарования. Правда, иногда мне казалось, что ещё секунда, и я бы бросился к её коленям с мольбами не уходить от меня. Так что я был на грани. А так хоть не потерял хотя бы иллюзии достоинства в её глазах.