Пробелы в памяти
Шрифт:
— Сражайся в полную силу, — перебил Лайон. — Во время боя никого не будет интересовать, что я умею и могу.
— Это верно! — кивнул Сириус. — На войне никого не волнует, ребенок ты, или взрослый. Все равны!
Сириус провел ладонью по волосам, убирая их с лица. Лайон встал напротив него и насмешливо посмотрел на него. В голове Сириуса почему-то прокручивались недавно восстановленный воспоминания. Перед своим седьмым курсом, да и весь седьмой курс, Сириус тренировал Мелоди, которая сама попросила его об этом. Она всегда сражалась так, словно это настоящий бой. И часто твердила, что Пожирателям будет плевать, что она умеет и на что способна, что
— Ты маглорожденный? — слетел с его губ вопрос.
— Полукровка, — отозвался Лайон. — Это сейчас настолько важно? — выгнул бровь он.
— Нет, просто вспомнилось кое-что, — покачал головой Сириус, поднимая руку с волшебной палочкой. — Без счета!
Он заметил, что когтевранец как-то слишком внимательно на него посмотрел, словно знал, что именно ему вспомнилось. Сириус поспешно отмахнулся от этой мысли и первым начал атаку. Несколько отвлекающих, шуточных заклинаний, от которых мальчишка с легкостью увернулся, отправляя в ответ несколько заклинаний. в него. Удивило Сириуса то, что он ни слова не сказал, даже не шептал. Когтевранец с легкостью использовал невербальную магию, хотя в школе ее начинают проходить лишь на шестом курсе. Тренировка обещала быть интересной.
Их бой продолжался достаточно долго. Ни один не хотел сдаваться и уступать другому. Сириус понимал, что понемногу начинает задыхаться, но это его только злило. Он злился на себя за эту слабость, за простую физическую усталость. Раньше ведь он был намного выносливее, раньше он держался и ни на что не обращал внимания. Сломанные кости, кровоточащие раны — все эти травмы он замечал лишь когда заканчивался бой. А что теперь? Теперь он собирается так легко и быстро уступить какому-то школьнику, когда сам прошел не через один бой. Ну нет, он так просто не сдастся. Есть один фокус, который не раз спасал его шкуру.
— Остолбеней! — выкрикнул Сириус, целясь в стену.
Красный луч пролетел мимо Лайона, который невольно проследил за ним взглядом, совершенно не понимая, почему мужчина целится в стену.
— Экспеллиармус! Петрификус Тоталус! — заметив замешательство мальчика, произнес Сириус.
Оба заклинания попали точно в цель. Тяжело выдохнув, Сириус подобрал палочку Лайона. Она была полностью белой и лишь странный узор на рукоятке был темным. Сириус махнул палочкой в сторону обездвиженного соперника, после чего протянул ему руку, помогая подняться.
— Никогда не отвлекайся, иначе победителем точно не станешь, — тихо сказал Сириус, возвращая ему волшебную палочку. — Следить надо за противником и теми заклинаниями, что направлены на тебя.
— А если противников несколько? — поднял брови Лайон.
— Ну, тут надо умудриться следить сразу за всеми, — дернул плечом Сириус. — С тобой кто-то из родителей занимается, да?
— Вроде того, — ответил Лайон, уткнувшись взглядом в пол.
— Не любишь разговоры о семье? — понимающе спросил Сириус.
— В моей… хм… семье, все очень сложно. Я сам не понимаю того, что в ней творится, а потому стараюсь об этом ни с кем не разговаривать, — на одном дыхании произнес Лайон, словно боясь передумать.
Сириус кивнул и повернулся к креслу. Он не мог понять, как именно Лайон относится к своей семье. Вроде любит, но в то же время старается о ней не говорить. И его ответ задачи
— А я вот до сих пор не знаю, что чувствовал по отношению к своей семейке, — упав в кресло, признался Сириус. — С одной стороны, я любил свою мать. Я всегда старался ей угодить, быть достойным того, чтобы быть Блэком. Но она всегда была недовольна, от нее никогда нельзя было услышать одобрения. Мне это так надоело, что я стал делать все назло ей. Она против маглов, я за них. Она презирает маглорожденных, я стараюсь с ними как можно чаще общаться. Она ставит мне в пример младшего брата, и я делаю все, чтобы еще сильнее от него отличаться. В конце концов, я сбежал из дома, потому что мне все это надоело.
— А ты потом общался с кем-нибудь кроме Андромеды? — с интересом спросил Лайон.
— С Нарциссой, — отозвался Сириус. — Она мне часто рассказывала о делах своего мужа, о том, что творит Волан-де-Морт. Я всегда все знал о делах Пожирателей, но никому об этом никогда не говорил, потому что обещал это Цисси. — Он откинул голову назад, устремив пустой взгляд в потолок. — Я хотел поговорить со своим братом. Хотел удержать его подальше от этого сброда. Но он сам не захотел со мной разговаривать, сам все для себя решил. Я до сих пор жалею, что тогда не выволок его силой из-за стола и не поговорил с ним.
— А ты общался с кем-нибудь еще из Пожирателей? — снова спросил Лайон.
— Возможно, — нахмурился Сириус. — Большая часть Пожирателей имеет со мной личные счеты. Особенно Беллатриса Лестрейндж. А вообще, нормально я общался с Краучем-младшим. Даже помог ему кое с чем.
— Этому ненормальному? — воскликнул Лайон.
— Тогда он был нормальным, — возразил Сириус. — Всего лишь мальчишка, который запутался и не мог выбрать правильный путь. Если бы он не боялся, он бы мог быть на стороне Ордена.
— Знаешь, не удивительно, что тебя без суда отправили в Азкабан, — хмыкнул Лайон. — Ты ведь говоришь о Пожирателях так, словно сам был одним из них.
— Я бы быстрее объявил себя Темным Лордом, чем встал на колени перед этим придурком, — фыркнул Сириус. — Но мне не нужна власть. Мне не надо того, чтобы меня боялись и уважали. Мне нужно лишь одно — свобода! Власть, это обязательства, ответственность, это цепь, которая обвивается вокруг горла и выдавливает из легких весь воздух. А потом подчиненные замечают, что их предводитель ослаб, и начинается бунт. После чего идет смена власти, и ты либо мертв, либо полуживой лежишь и гниешь в какой-нибудь канаве.
— А семья? — тихо спросил Лайон. — Жена, дети. Для тебя это тоже цепь?
— Зависит от того, кто является женой, — отозвался Сириус. — Семья у меня может быть лишь с одним человеком…
— Сириус! — В комнату ворвался тяжело дышащий Римус. — У нас срочное собрание! Это касается Гарри! — выдохнул оборотень. — Надевай рубашку и дуй на кухню! — встретив недоумевающий взгляд друга, прорычал он.
— Уже иду! — поднялся на ноги Сириус.
***
В комнате было темно, почти ничего не было видно. Шторы чуть заметно шевелились от ветра, бушевавшего на улице. Сириус в очередной раз повернулся на бок и тяжело вздохнул. Сон никак не шел, а в голове все еще прокручивался разговор с Молли. Он, конечно, зря был так груб. Можно было и помягче с ней разговаривать, он ведь умеет. Но ее слова о том, что у Гарри никого нет, слишком сильно его задели. Она ему тоже никто, уж точно не мать. Да и Гарри явно не очень доволен этой чрезмерной заботой.