Проблема уха
Шрифт:
Саша тихонько застонал, но все же кое-как поднялся с земли и принял относительно вертикальное положение.
— Ой, мамочка, — прошептал он. — Ой, мамочка. По-моему, у меня сотрясение мозга.
— Не знаю, как сотрясение, — сказал Андрей, — но разжижение точно есть. Какого петуха ты полез в бутылку? Может, тебе уколы от бешенства поделать?
— Не знаю, — пробормотал Саша. — Честно. Не знаю, что на меня нашло. — Он повернулся и виновато посмотрел на Андрея.
В его глазах было такое искреннее, детское и неподдельное недоумение, что Андрей смягчился.
—
— Да, — сказал притихший Саша. — Но все-таки они суки. Совсем оборзели, — пожаловался он.
— Это еще не повод на них бросаться, — сказал Андрей.
— Я же извинился.
— Что-то я не слышал.
— И так голова трещит.
— Сам виноват.
— Виноват, виноват, — начал снова раздражаться Саша. — Тебя послушать, так я вечно во всем виноват.
— Ну а кто же — я, что ли?
— Мог бы, по крайней мере, меня удержать.
— А я что делал, — проворчал Андрей. Он хотел было добавить, что проще удержать бешеного хорька с необратимым распадом личности, но вовремя вспомнил советы Дейла Карнеги и перевел разговор на другую тему. — Что это у тебя такое?
— Где?
— Да вот.
— А, это? Не знаю.
Саша только что обнаружил, что держит в кулаке какую-то круглую штуку.
— Ну-ка, дай-ка, — сказал Андрей. — Это значок. У кого ты его оторвал?
— Да пес его знает, — признался Саша. — Сейчас разве упомнишь? У кого-то из них, видимо.
— Молодец, — сказал Андрей.
— Конечно, лучше, если бы это был бумажник, — сказал Саша.
— Интересный значок, — протянул Андрей, вертя в руках плоский металлический диск размером с дырку от небольшого бублика.
— Дай мне тоже посмотреть, — попросил Саша, — я даже и взглянуть-то толком не успел.
— Да. Странная картинка, — сказал он через несколько секунд, вертя значок в руках и рассматривая его под разными углами.
На значке была изображена длинная вереница верблюдов, бредущих по барханам неизвестной пустыни к далекому горизонту. Несмотря на то, что все они были повернуты к предполагаемому наблюдателю тылом, и лиц их не было видно, от картинки веяло такой печалью и безнадегой, что Андрей невольно вздохнул. Неизвестно почему он вдруг вспомнил спектакль «Синяя птица» по пьесе Метерлинка, смотреть который он ходил в детстве с родителями.
— Мы длинной вереницей пойдем за синей птицей, — сказал он, сглотнув.
— Чего? — удивился Саша.
— Что чего?
— Чего ты сейчас сказал?
— Я?
— Да.
Андрей несколько секунд молчал, потом махнул рукой.
— Да так. Фигня. Пойдем, что ли?
Саша убрал значок в карман.
— Ну, пошли.
Они двинулись вперед и некоторое время шли молча, пока не дошли до Пушкинской площади, или, по-простому, до Пушки.
Спускаясь в переход, Саша, наконец, нарушил молчание.
— А куда, собственно, мы идем? — спросил он.
— Нет денег, нет денег, нет денег, нет денег, нет денег. Нет денег. Нет денег! — сказала ему старуха нищенка, прижавшаяся к стене перехода. Она слегка раскачивалась из стороны
— Нет денег! — вскрикнула старуха, протягивая к Саше темную высохшую ладонь, сложенную лодочкой.
— Молчи, сволочь, — буркнул Саша, отшатываясь от старухи и быстро засовывая руки в карманы.
— Нет денег, нет денег, нет денег… — донеслось ему вслед.
Саша полез в карман за сигаретами. Оказалось, сигареты кончились. Он сделал шаг в сторону и обратился к двум мужикам в длинных черных пальто, стоящим у киоска и о чем-то разговаривающим. Один из них курил.
— Закурить не найдется? — сказал Саша.
Человек с сигаретой повернулся к Саше и в упор уставился на него узкими зеркальными стеклами черных очков. Несколько секунд он не отвечал ничего. Андрей сразу же подумал, что, видимо, и тут они оказались не ко двору. Еще через пару секунд молчаливого разглядывания Андрей забеспокоился — мало ли какие личности встречаются в переходах! «Нашел к кому подходить, дубина», — промелькнуло у него в голове. Но тут незнакомец полез в карман и сделал это настолько многообещающе, что на мгновение Андрею показалось, что сейчас он выстрелит прямо сквозь пальто. Он мгновенно облился холодным потом. Однако мрачный человек в очках хмыкнул и достал из кармана пачку «Кэмела».
— А, верблюд, — сказал Саша. Он взял сигарету.
«Вот отморозок», — подумал Андрей.
— Если хочешь, бери несколько, — неожиданно проговорил мужик басом.
Саша воспользовался его приглашением, а потом еще потребовал огня — все это время Андрей чувствовал себя довольно неуютно. Наконец Саша сделал очкастому филантропу прощальный салютующий жест двумя пальцами и отошел. Андрей облегченно вздохнул.
— На, хочешь? — сказал Саша, протягивая Андрею вторую благотворительную «кэмелину».
— На морозе не курю, — сухо отозвался Андрей.
Они пошли дальше, к выходу из перехода, и поэтому не услышали, как угостивший Сашу мужик вполголоса проворчал им вслед:
— И с этими то же самое. И чем же они все недовольны?
Затем он развернулся и вместе со своим молчаливым спутником пошел по переходу в противоположную сторону.
— Так куда мы идем-то? — сказал Саша.
— Куда идем? — переспросил Андрей. — Не знаю. За счастьем. Подкрадешься, она обманет, и вот уже навсегда ушла, и только небо тебя поманит синим взмахом ее крыла.
— Кончай, — поморщился Саша. — Жрать охота.
Андрей остановился. Он несколько минут кумекал, опустив голову и зажав подбородок в кулак.
— О, — наконец сказал он. — Придумал. А пойдем-ка зайдем к Паку. Он же тут рядом живет.
— Точно, — сказал Саша. — А у него можно пожрать?
— Не знаю. Но зато у него наверняка есть трава.
— А он даст? — засомневался Саша.
— Пусть попробует не дать, — сузил глаза Андрей, — он мне кое-что должен.
— А он дома?
— Должен быть.