Проблемы социогуманитарного обеспечения инновационных процессов на евразийском пространстве

Коллектив авторов

Во-вторых, часть трудностей составляет устаревшее, механистическое представлений об управлении, связанное с социальной пирамидой. В общественном сознание закрепилась линейно-локальная модель «приказ – исполнение», предполагающая однозначную связь между причиной и следствием, аргументом и функцией, отсутствие случайности в работе организации, отсутствие собственной активности исполнителя и невозможность неявных субъектов управления. В действительности же человек – не машина, организация – также не машина, а коллективный субъект, живущий собственной внутренней жизнью и обладающий свойствами, которые зачастую неизвестны ЛПР. Случайности происходят постоянно. В работу организации (особенно крупной) тайно вмешиваются

конкуренты и другие субъекты, преследующие собственные цели, которые могут быть далеки от целей организации.

В-третьих, современная наука открыла новые более совершенные способы воздействия на системы, которые остаются неизвестными практикам управления и не используются. Разрыв между наукой и практикой в странах ЕАЭС огромен, особенно в социально-гуманитарной области.

Все эти трудности снижают во много раз эффективность работы организаций, особенно крупных, сложных, многоуровневых.

Крупномасштабные системы. Общество 21-го в. с развитой наукой, техникой, экономикой, социальной структурой (особенно в условиях глобализации) находит новые ресурсы развития в создании крупномасштабных систем (КМС).

КМС – это один из классов сложных систем, характеризующийся 1) множеством разнородных взаимосвязей, распределённых в пространстве и времени, 2) «богатой внутренней жизнью» и соответственно, 3) инерцией, запаздыванием и неожиданностью реакции на управляющие импульсы со стороны субъекта управления.

Одно из определений КМС гласит: «…класс сложных (больших) систем, характеризующихся комплексным (межотраслевым, межрегиональным) взаимодействием элементов, распределенных на значительной территории, требующих для развития существенных затрат ресурсов и времени» [2].

Таковы министерство, отрасль, транснациональная корпорация (ТНК), крупная финансовая группа, мегаполис, армия, государство, объединение государств, человечество.

В чём специфика этих систем (в сравнении с относительно простыми системами)? Сущность КМС состоит в сложности, эмерджентности, развитой внутренней жизни (собственной субъектности), которые прямо не связаны с внешними функциями, также в больших потоках внутренней информации, которой обмениваются элементы и составляющие КМС, в разнообразии и высокой адаптивности к внешним воздействиям, а, следовательно, значительной инерции и неожиданной реакции по отношению к сигналам, посылаемым управляющим субъектом. Ряд авторов считают особенностями КМС также размытость и изменяемость границ КМС (дрейф параметров), трудность разработки формализованной модели объекта управления, представление информации об объекте через неявное (экспертное) знание, следовательно, высокую сложность модели [7, с. 10; 8, с. 119].

Поэтому управление крупномасштабными системами (как связь «аргумент – функция») сталкивается с такими трудностями как

– собственная активность КМС как целого, в частности, активность управляемых субъектов-элементов, обратное воздействие на субъект управления и т. п.,

– наличие таких связей между элементами, которые неизвестны управляющему субъекту, неустойчивость этих связей,

– наличие скрытых субъектов управления,

– синергетические эффекты,

– искажение управляющих импульсов (высокая энтропийность, шум),

– случайность в поведении КМС.

Всё это создаёт хаотичность, непредсказуемость в управлении, что можно выразить одним термином «сложность». Можно ли эффективно управлять крупномасштабной системой, понимая всю трудность задачи?

Современная наука в лице постнеклассической науки, субъектного подхода, транснауки даёт возможность управления КМС, но управления специфического, учитывающего внутреннюю активность системы, субъектность и сложность КМС, управления, которое следовало бы назвать ведением

системы, чтобы отличить от «старого» – линейного, однозначного, механистического понимания управления в условиях пирамидального социума.

Современная наука. Что способна дать постнеклассическая наука, в особенности синергетика, субъектный подход, транснаука для поиска эффективных методов управления КМС?

Постнеклассическая наука – наука о сложных антропомерных системах (В.С.Стёпин). Её составляющие – антропный принцип, синергетика, виртуалистика, теория сложности [3]. Синергетика выдвигает на передний план такие понятия как хаос и порядок, фрактал, субъект. Конструктом этой фундаментальной теории признан фрактал, понимаемый как саморазвивающаяся самоподобная система. Научное сообщество признало теорию самоорганизации в качестве общенаучной теории (например, онопризнало 3 парадигмы в современной физике: релятивистскую, квантовую и фрактальную. Из постнеклассичности сложных систем (антропного принципа, синергетики) следует признание субъектности науки (отличающейся от субъективности), «человекосоразмерности» и даже имманентной демократичности науки [6, c. 229]. В той или иной мере эти особенности постнеклассики приложимы и к изучению КМС.

Естественным продолжением постнеклассической науки выглядит субъектный подход, который предлагает рассматривать научное знание как субъект-объектную истину, а вещь, объект исследовать как субъект-объектную среду [5].

Транснаука. В последние 10 лет формируется понятие о транснауке как попытке соединить старую (ньютоновско-пригожинскую) науку и элементы духовного познания (религии, мифа, философии). Это принципиальное расширение старой науки в направлении: 1) расширения эмпирии – признания новых каналов чувственной информации, 2) перехода от идеала объективной истины к идеалу субъект-объектной истины, 3) перехода от старого мышления дискретными понятиями к среде континуальных мыслеформ; непрерывно переходящих друг в друга, 4) движения от иерархии к сети, т. е. отказа от линейной последовательности научных процедур «наблюдение -> обобщение -> гипотеза -> проверка» и перехода к нелинейной сети процедур, включающей как старые методы, так и новые, часть из которых хорошо забытые и заново переоткрытые древние «сверхчувственное наблюдение, смысловое комбинирование, озарение через скачок в пространство большей размерности, сложностное моделирование, хаотический инсайт и т. п.», 5) управления интуитивным прозрением, изменёнными состояниями сознания, 6) представления о реальности, зависящей от творчества субъекта [4].

Отсюда необходимость исследования КМС как сложных человекомерных систем, действующих в субъект-объектной среде, обладающих свойствами субъектности, фрактальности, квантовости, внутреннего движения, собственного пространства-времени и даже внутренней субъективной реальности.

Управление сложными системами. Каковы требования к составляющим процесса управления, т. е. к субъекту, объекту, методам управления, среде, в которой происходит процесс?

Во-первых, управление возможно, если субъект управления принципиально сложнее объекта, т. е. субъект должен иметь возможность создания изоморфной модели объекта в собственном сознании. Об этом говорят ряд результатов кибернетики, в том числе теоремы Дж. Фон Неймана о взаимосвязи уровня сложности и способности системы к самовоспроизведению, о существовании критического уровня сложности, ниже которого система вырождается, а выше обретает способность к самовоспроизведению.

Во-вторых, методы должны быть «естественными», т. е. соответствовать природе объекта и целям управления, которые ставит субъект.