Проблемы творчества Достоевского
Шрифт:
17. Там же. С. 10.
18. Там же. С. 17.
19. Та гетерогенность материала, о которой говорит Гроссман, в драме просто немыслима.
20. Поэтому-то и неверна формула Иванова - "роман-трагедия".
21. {Гроссман Л}. Путь Достоевского. С. 10.
22. К мистерии, равно как и к философскому диалогу платоновского типа,. мы еще вернемся в связи с проблемой диалога у Достоевского.
23. Дело идет, конечно, не об антиномии, не о противостоянии идей, а о событийном противостоянии цельных личностей.
24. {Kaus О}. Dostoevski und sein Schicksal. Berlin, 1923. S. 36.
25. Ibid. S. 63.
26. {Комарович В}. Роман Достоевского "Подросток" как
27. Там же. С. 48.
28. См.: Там же. С. 68.
29. {Энгельгардт Б. М}. Идеологический роман Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 2.
30. Там же. С. 91.
31. Там же. С. 94.
32. Там же.
33. Темы первого плана: 1) тема русского сверхчеловека ("Преступление и наказание"), 2) тема русского Фауста (Иван Карамазов) и т.д. Темы второго плана: 1) тема "Идиота", 2) тема страсти в плену у чувственного "я" (Ставрогин) и т.д. Тема третьего плана: тема русского праведника (Зосима, Алеша). См.: Там же. С. 98 и дальше.
34. Там же. С. 96.
35. Для Ивана Карамазова как для автора "Философской поэмы" идея является и принципом изображения мира, но в потенции каждый из героев Достоевского автор.
36. Единственный замысел биографического романа у Достоевского - "Житие великого грешника", - долженствовавшего изображать историю становления сознания, остался невыполненным, точнее, в процессе своего выполнения распался на ряд полифонических романов. См.: {Комарович В}. Ненаписанная поэма Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 1.
37. Но, как мы говорили, без драматической предпосылки единого монологического мира.
38. Об этой особенности Гете см.: {Зиммель Г}. Гете. М., 1928 и у Гондольфа "Goethe", 1916).
39. Картины прошлого имеются только в ранних произведениях Достоевского (например, детство Вареньки Доброселовой).
40. О пристрастии Достоевского к газете говорит Л. Гроссман: "Достоевский никогда не испытывал характерного для людей его умственного склада отвращения к газетному листу, той презрительной брезгливости к ежедневной печати, какую открыто выражали Гофман, Шопенгауэр или Флобер. В отличие от них Достоевский любил погружаться в газетные сообщения, осуждал современных писателей за их равнодушие к этим "самым действительным и самым мудреным фактам" и с чувством заправского журналиста умел восстановлять цельный облик текущей исторической минуты из отрывочных мелочей минувшего дня... "Получаете ли вы какие-нибудь газеты?" - спрашивает он в 1867 году одну из своих корреспонденток: "Читайте, ради бога, нынче нельзя иначе, не для моды, а для того, что видимая связь всех дел общих и частных становится все сильнее и явственнее... ". См.: {Гроссман Л}. Поэтика Достоевского. С. 176.
41. См.: {Энгельгардт Б. М}. Идеологический роман Достоевского. С. 105.
42. Девушкин, идя к генералу, видит себя в зеркале: "Оторопел так, что и губы трясутся, и ноги трясутся. Да и было отчего. Маточка. Во-первых, совестно, я взглянул направо в зеркало, так просто было отчего с ума сойти, оттого, что я увидел. Его превосходительство тотчас обратили внимание на фигуру мою и на мой костюм. Я вспомнил, что я видел в зеркале: я бросился ловить пуговку" ({Достоевский Ф. М}. Полн. собр. соч. 7-е изд. СПб., 1906. Т. 1. С. 96,97. Все последующие цитаты будут даны по тому же изданию).
Девушкин видит в зеркале то, что изображал Гоголь, описывая наружность и вицмундир Акакия Акакиевича, но что сам Акакий Акакиевич не видел и не осознавал; функцию зеркала выполняет и постоянная мучительная рефлексия героев над своей наружностью,
43. Достоевский неоднократно дает внешние портреты своих героев и от автора, от рассказчика или через других действующих лиц. Но эти внешние портреты не несут у него завершающей героя функции, не создают твердого и предопределяющего образа. Функции той или иной черты героя не зависят, конечно, только от элементарных художественных методов раскрытия этой черты (путем самохарактеристики героя, от автора, косвенным путем и т.п.).
44. В пределах того же гоголевского материала остается и "Прохарчин". В этих пределах оставались, по-видимому, и уничтоженные Достоевским "Сбритые бакенбарды". Но здесь Достоевский почувствовал, что его новый принцип на том же гоголевском материале явится уже повторением и что необходимо овладеть содержательно новым материалом. В 1846 г. он пишет брату: "Я не пишу и "Сбритых бакенбард". Я все бросил, ибо все это есть не что иное, как повторение старого, давно уже мною сказанного. Теперь более оригинальные и живые светлые мысли просятся из меня на бумагу. Когда я дописал "Сбритые бакенбарды" до конца, все это представилось мне само собою. В моем положении однообразие - гибель" (Биография, письма и заметки из записной книжки Достоевского. СПб., 1883. С. 55). Он принимается за "Неточку Незванову" и "Хозяйку", т.е. пытается внести свой новый принцип в другую область пока еще гоголевского же мира ("Портрет", отчасти "Страшная месть").
45. См.: Полн. собр. соч. Т. 3. С. 327.
46. См.: Полн. собр. соч. Т. 3. С. 342. Курсив наш.
– {М. Б}.
47. См. Полн. собр. соч. Т. 10 С. 340 и 341. Выделено Достоевским.
48. В настоящее время и на почве самого идеализма начинается принципиальная критика монологизма как специфически кантианской формы идеализма В особенности следует указать работы Макса Шелера "Wesen und Formen der Sympathie" (1926) и "Der Formalismus in der Ethik und die materiale Wertethik (1921).
49. Идеализм Платона не чисто монологистичен Чистым монологистом он становится лишь в неокантианской интерпретации. Платоновский диалог также не педагогического типа, хотя монологизм и силен в нем О диалогах Платона мы подробнее будем говорить в дальнейшем в связи с философским диалогом у Достоевского, который обычно определяется (например, Гроссманом) как диалог платоновского типа.
50. См. Полн. собр. соч. Т. 9 С. 164 - 168
51. Здесь мы имеем в виду, конечно, не завершенный и закрытый образ действительности (тип, характер, темперамент), но открытый образ - слово. Такой идеальный авторитетный образ, который не созерцают, а за которым следуют, только предносился Достоевскому как последний предел его художественных замыслов, но в его творчестве этот образ так и не нашел своего осуществления.
52. Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. СПб., 1883. С. 371,372,374.
53. См.: Документы по истории литературы и общественности. Вып 1: Ф. М. Достоевский. М., 1922. С. 71 - 72. Выделено Достоевским.
54. Биография, письма и заметки из записной книжки. С. 267,268.
55. Там же, С. 252.
56. В письме к Майкову Достоевский говорит: "Хочу выставить во второй повести главной фигурой Тихона Задонского, конечно, под другим именем, но тоже архиерей будет проживать в монастыре на спокое. Авось, выведу величавую, положительную, святую фигуру. Это уже не Костанжогло-с, не немец (забыл фамилию) в Обломове, и не Лопуховы, не Рахметовы. {Правда, я ничего не создам}, а только выставлю действительного Тихона, которого я принял в свое сердце давно с восторгом (курсив наш.
– {М Б. }).