Пробудись, железо!
Шрифт:
Стоило ему расправить плечи – и в нём словно выпрямлялась с силой согнутая полоса стали. Становясь прямо, чтобы оглядеться или вынуть из земли соху, пахарь незаметно для самого себя принимал рыцарскую осанку и гордо поднимал голову, разом делаясь выше. Тогда становилось ясно, что вместо сохи ему бы больше пристал боевой конь, сверкающие латы и шлем с плюмажем из цветных перьев. Но человек снова склонялся – и рыцарь исчезал, неохотно прикрываясь личиной землепашца.
Он только что закончил вторую вспашку – давно оставленная, неухоженная
– Пабло был прав. – Человек обращался не то к себе, не то к лошади. – Это не сложнее, чем целый день простоять в строю, а проку больше.
В пустом поле не было никого больше, и приближающийся перестук копыт привлёк внимание человека. Он вглядывался в даль, ожидая появления всадников.
– Не иначе, в удел пожаловали гости! – проворчал он. – Хотел бы я знать, кто и куда спешит в такую рань!
На дороге между тем показались четверо верховых – двое сеньоров, каждый в сопровождении слуги. То, что первыми скачут сыновья знатной фамилии, можно было понять с первого взгляда – из-под дорожных плащей виднелись богатые одежды, чёрные береты украшали орлиные перья – знак высшего сословия. О том же говорили и шпоры на сапогах, и длинные рыцарские мечи у пояса каждого.
Если бы искусный художник вздумал написать образ глубокомыслия, из-под его кисти наверняка вышел бы портрет старшего из всадников. Высокий, уже немолодой, он сидел в седле так, будто был единым целым со своим скакуном. Плащ, что развевался за спиной всадника, ещё сильнее подчёркивал его неподвижность. Пронзительные глаза смотрели из-под хмурых бровей только вперёд, но, несомненно, замечали всё вокруг. Густую чёрную бороду уже тронула седина.
Второй казался младше своего спутника лет на десять, лицом и статью походил на него, но черты его, более тонкие, были в то же время более жёсткими. Гордо подбоченившись и заломив берет набекрень, он оглядывался по сторонам с видом охотничьего сокола.
Завидев человека в поле, всадники задержали бег своих коней.
– Доброго утра! – окликнул его старший из сеньоров. – Не подскажешь ли путникам, как далеко отсюда до славного города Эль-Мадеро?
– Миль десять, – охотно ответил пахарь. – Это по прямой, как летают орлы. По земле дорога петляет, выйдет раза в полтора длиннее. Да будьте осторожны, господа, в полумиле отсюда дорогу размыло прошлой осенью. Карета в те ямы ещё не провалится, значит, чинить не время. Но переломать ноги лошадям уже можно.
– А ты способен изрядно пошутить! – усмехнулся младший всадник. – Держи! – И он потянулся было к кошельку на поясе.
Пахарь скрестил руки на груди:
– Я подаяний не беру!
– Вот как? – удивился молодой сеньор. – Как твоё имя, гордец?
Человек расправил плечи – вновь распрямилась полоса стали:
– Дон Карлос де Альварадо.
– По какому праву ты, мужлан, смеешь называться дворянским именем? – вспыхнул кабальеро. Всадник стоял совсем близко
Пеший не сдвинулся с места.
– Называюсь по праву благородного рождения! – Он смотрел на конного с вызовом. – Моё полное имя длиннее вдвое, но в этом поле ему тесновато!
– Идальго пашет землю? – Дворянин остановился в изумлении. – Какого дьявола?
– Идальго ест хлеб и овощи, – спокойно ответил пахарь. – Сами они не вырастут. И если ты, сударь, готов грозить плетью крестьянину, тебе следует знать, что над дворянином можно занести только меч – в честном поединке!
– Это вызов? – Сеньор мгновенно соскочил с седла, сжимая рукоять меча.
– Подтвердить кулаком для ясности? – Тот, что назвал себя доном Карлосом, хищно усмехнулся. Для схватки он годился намного лучше, чем для вспашки земли. Он мгновенно убрал руку за спину – и тут же выставил перед собой боевую дагу – длинный кинжал, хотя скорее – короткий меч.
– Нет! – Старший путник внезапно вырос между двумя задирами, не подпуская их друг к другу.
– Дон Себастьян!.. – возмутился младший.
– Убери меч! – Слова старшего прозвучали суровым приказом.
– Но…
– Убери меч и вернись в седло! Именем герцога!
Молодой сеньор нехотя повиновался.
– Не держи зла, благородный кабальеро, – обратился дон Себастьян к пахарю, не ожидавшему такого поворота событий. – Позволь задать тебе ещё несколько вопросов.
Пахарь-дворянин убрал дагу, но смотрел исподлобья.
– Про дорогу на Эль-Мадеро я ответил, – угрюмо произнёс он. – Про своё имя и занятие тоже. Поистине, ваше любопытство не знает границ.
– Эта черта присуща всем путешественникам, – рассудительно заметил дон Себастьян.
Они шагали вдоль обочины, понемногу удаляясь от места несостоявшегося поединка.
– Это поле – твоё?
Дон Карлос покачал головой:
– Я плачу за него. Родовых владений мне не полагается.
«Младший сын рода», – догадался дон Себастьян и продолжил расспросы:
– Не желаешь ли поступить на военную службу?
– Я нёс её достаточно и уже сыт ею по горло, – ответил дон Карлос. – Покинув отцовский дом, я два года состоял простым меченосцем в одной из терций Срединного удела. После заслужил место в Королевской Сотне. Через год оказался в Войсках Дальних земель Его Величества и воевал на Материке до недавнего времени. Всё вместе – больше десяти лет.
Дон Себастьян внимательно оглядел собеседника. Потёртый кожаный дублет поверх холщовой рубахи, узкие штаны, высокие кавалерийские сапоги, уже покрытые пылью, – одежда, знававшая лучшие времена, но не свойственная крестьянам, полувоенная. Дерзкий взгляд, готовность броситься в бой здесь и сейчас. Множество мелких старых рубцов на руках, и один – на правой щеке. Дон Себастьян, немало повидавший на своём веку, понял, что его новый знакомый не лжёт. Он действительно дворянин. Действительно воин.