Пробудить легенды
Шрифт:
Дуат и другие даркийцы распределились по всему лагерю изгоев. Магическими путами затянули всех рогатых. Всех, кроме пятерых фадхов, парочка из которых была старше трёх перепуганных пленников из клетки. Один фадх вообще был обладателем раскидистых рогов, что говорило о его возрасте, если меня не подводят знания.
Он всё время смотрел на меня и бормотал: «Йотун… йотун…»
Облегчение затопило меня до самой макушки.
Я обернулась к парню, чтобы ответить: «Мои», но
«Что?»
– София… – бархатистый голос вышедшего вперёд мужчины взволновал.
«Кто он?»
Воин был одет, как даркийец, но я точно никогда не видела его раньше на ковчеге! От него веяло силой и властью.
Я посмотрела на Дуата. Асур отвёл взгляд в сторону.
«Что происходит?»
– Вы… – вместо завершающего вопрос «кто», я выдала другое, догадываясь: – правитель Даэрон?
– Да. А ты – София Громова… девушка, доказавшая всем, что мой выбор – правильный.
– Что?
Высокий брюнет был безумно хорош собой, но я… сейчас не самое лучшее время, чтобы любоваться мужской красотой. Я ничего не понимала! Что за выбор?!
А потом амдир Аминарской империи пропал.
В смысле не совсем исчез, а расплылся, преобразовывая свои черты в другого.
– Борн…
Знакомые губы усмехнулись.
– Да. А ты – моя невеста, София. Я сделал выбор.
Волну счастья и облегчения от осознания того, что он жив, смыло осенившее...
– Это что? Это проверка какая-то?
– Всё было под контролем. За лагерем следили… С тобой ничего бы не случилось. Альянс должен был убедиться, что в свои жёны я выбираю сильную личность.
Уверенное спокойствие в изменивших количество зрачков глазах (с трёх на два) возмутило меня до глубины души.
«Он считает, что это нормально… Нормально меня бросать вот так?!» – Гнев рвался наружу.
Беспокойство отразилось на лице Борна-Даэрона.
– Я всегда был рядом, – черты лица даркийца снова подёрнуло рябью, но…
Больше не сдерживаясь, я влепила амдиру звонкую пощёчину.
Никто не возмущался, не ахал, но всеобщий испуганный вдох разлетелся по всему лесу.
Превращение резко прекратилось, возвращая Борну его лицо.
– Софа…
– Меня зовут София Громова. Для вас – София Ярославна. – Стиснув до боли челюсти, процедила: – никакая не «невеста».
Обида била так сильно, что скулы свело.
– София…
– Сонечка! – Вперёд вырвалась Кайя.
Зортанка бросилась меня обнимать, но я продолжала оставаться безучастной.
Чувство предательства всегда было самым сильным среди всех моих эмоций. Его последствия очень сложно сбросить. Требуется много, очень много времени.
Сейчас его мне
– Нет, – сорвалось с губ.
– Что? – эльфийка отстранилась, со страхом вглядываясь в мои глаза. – Софочка, я была против! Честно-честно! Когда Борн портировал на ковчег, раненный, я…
Мотнув головой, сделала шаг назад, не зная, что вообще теперь делать. Как с ними дальше общаться?!
Такой слабой я себя не чувствовала даже с ошейником на шее. Слабой и униженной.
Повисшую плетью руку тронули маленькие пальчики.
Дёрнувшись, наткнулась на добрый взгляд ребёнка.
Рядом с маленьким… фадхтёнком? Наверное, им. Рядом с ним остановился низенький старичок с «деревом» на голове.
Дед строго смотрел на Даэрона.
Моргнул, а потом:
– Уходите. Йотун останется у нас. – Глаза Даэрона удивлённо распахнулись. – Когда придёт время, мы позовём. Йотун позовёт.
Что за йотун, я понятия не имела. Одно могу сказать точно – речь обо мне. Но я совсем не похожа на ледяных великанов из скандинавской мифологии, значит «йотун» – это что-то иное.
А ещё я вдруг поняла, что готова остаться. Идущие от старичка покой и доброта вселяли в меня уверенность. И они были не таким навязчивым, как воздействие, ощущением. А главное – я точно не хотела находиться рядом с…
– Можно мне остаться? – Робко спросила Каэлинн, прижимая к груди дрожащие пальчики.
Лихо говорящий на зортанском фадх ласково улыбнулся.
– Решать йотуну.
Я отвела глаза.
– Соня, пожалуйста, – в голосе Кайи было столько мольбы… – Сонечка…
Упорно не поднимая головы, едва заметно кивнула.
– Надо каждому тебя так умолять?
Едкий голос Дуата наполнил пустоту в моей душе гневом.
Я резко вскинула голову.
Почти одновременно с движением руки Даэрона, жестом приказывающего своего брата замолчать.
– Мы уходим, – коротко бросил амдир даркийцев. – Нуара Каэлинн остаётся… Пленных на ковчег!
Я смотрела, как воины в соловьиной броне растворяются среди деревьев со своей ношей, и отказывалась дальше предаваться жалости к себе. Ужасное это чувство!
Тряхнув головой, затолкала тоску и обиду куда подальше и обернулась к фадхам.
К моему изумлению их стало куда больше пяти существ.
За нашими с Кайей спинами выросло не меньше двадцати взрослых особей. Успокаивало только то, что насилие для фадхов сродни смерти.
«Странно, что со мной это не сработало. Наоборот, из пассивного псионика я стала активным!»