Пробудившие Зло
Шрифт:
— Так здесь кроме лесовозов и не ездит никто, — философски заметил профессор. — Вот и раздолбали дорогу в хлам!
— Могли бы грейдер почаще пускать! — возразил горбун.
— Да кому оно надо? — пожал плечами Крылов.
— Вот именно! — согласился с ним Квазимодо. — В этой гребанной стране никому ничего не надо! И через сто лет эта дорога останется такой же дерьмовой, как и сегодня!
На десятикилометровый отрезок пути до Верхних выдр «путешественники» потратили почти час. На проплывающее за окном село в двадцать-тридцать разномастных
— Не богатое местечко.
— А где сейчас хорошо? — риторически спросил профессор. — Хотя природа здесь знатная! И свежий воздух…
— А ты, Дмитрий Михалыч, помнишь парашу на свежем воздухе? — опошлил романтический настрой профессора уголовник. — Где-нибудь в Магадане или Якутии? Зимой, градусов этак в тридцать-сорок ниже нуля? Где дерьмо на лету застывает, до земли не долетев?
— Хоть и давно это было, но как вчера… — передернув плечами, сказал Крылов. — Сяду иногда в своем теплом ватерклозете, бумажку мягкую в руки возьму… А перед глазами корявый горбыль лагерного «дальняка»… Из щелей, да дыр так свистит и поддувает, что бубенцы звенеть начинают, едва только штаны спустишь!
— Верно! — весело хохотнул горбун, объезжая по заросшей травой обочине очередную глубокую лужу. — Звенят так, что за километр слышно! Поэтому, ну его, свежий воздух! Я лучше в теплом толчке заграничной «вонючкой» побрызгаю!
— И правда, ну его! — согласился с доводами горбуна профессор. — Накушался в свое время!
— Вот за что я тебя уважаю, Михалыч, так это за то, что ты насквозь свой, с понятием! — произнес Квазимодо. — Хоть ты и чудик, и статья у тебя дрянь — политическая! Ох, ты ж… — Машину подкинуло в очередной раз — горбун чувствительно приложился грудью к рулевой колонке.
— Осторожнее рули, Тимофей Павлович! — посоветовал Крылов. — Если машину угробим — в этой глуши даже помощи ждать неоткуда!
— Да понял уже, — проворчал Квазимодо, сбрасывая скорость до минимума.
От верхних выдр до заброшенного хутора бабки-колдуньи вела узкая, в одну колею, основательно подзаросшая мелким кустарником, дорога. УАЗик пока справлялся с дорожными неудобствами, но как там будет дальше — одному Богу известно. Прислушавшись к совету профессора, горбун вел «козлика» осторожно. Пару раз автомобиль буксовал на особо разбитых участках дороги, но, к облегчению «путешественников», хоть с трудом, но выскакивал из грязи.
— Ты когда в прошлый раз сюда ездил, тут такая же беда с дорогой творилась? — поинтересовался уголовник.
— Лучше дорога была, — ответил Крылов. — В тот год лето особо засушливым было, а нынче, считай, весь июнь поливало.
— Да, на копейке мы бы тут не проехали, — кивнул Квазимодо. — А «козлик» ничего, вытянет за милую душу!
Убив на еще час на дорогу, автомобиль «путешественников», наконец-то выполз на пригорок, с которого открывался вид на маленькую деревеньку не больше десятка дворов, большая часть из которых оказалась брошенной.
— Приехали, — сообщил Дмитрий
— Ну и дырень! — поделился мыслями с профессором Квазимодо. — Тут что, и электричества нет? — заметив отсутствие линии электропередач, спросил уголовник.
— Электричества нет, — подтвердил старик.
— Вот те и электрификация всей страны! — хохотнул Квазимодо. — Как же они тут живут-то?
— Как наши далекие предки жили, так и живут, — ответил профессор. — Рули вон к той крайней избушке, что возле леса, — показал рукой направление Дмитрий Михайлович. — Там наша кудесница и обитает.
«Козлик» неспешно скатился с пригорка проехал мимо пары заброшенных домов и остановился возле покосившего плетня искомой избушки.
— Собак-то хоть твоя бабка не держит? — спросил Квазимодо. — Не теплю этих тварей! — озлобленно произнес он.
— Травили собаками? — догадался профессор.
— Неоднократно, — подтвердил горбун. — Я один раз в бега подался… Так в лохмотья порвали — едва очухался после.
— Нет у нее собак, — сообщил Крылов. — Кот у нее есть. Здоровущий такой котяра, черный. Я уже давно заметил, если какой чертовщинкой попахивает — собаки не водятся!
— Вот и в ёлочку, что не водятся! — обрадовался Квазимодо, сползая с водительского кресла. — Ну, не люблю я их! — повторил он.
Профессор тоже вышел из автомобиля. С минуту они топтались, разминая затекшие за долгую дорогу конечности.
— Слушай, Михалыч, а чего никто поглазеть не вылез? — Квазимодо вертел по сторонам головой, пытаясь увидеть хоть одного жителя деревеньки. — Чай не каждый день гости в эту дыру заезжают? Или вымерли все? — Квазимодо по-хозяйски распахнул калитку и шагнул во двор. — Эй, есть кто живой? — крикнул он, отбрасывая носком сапога невесть откуда появившегося черного петуха. — Бабуль, выходи, к тебе гости пожаловали!
— Стой! — предостерегающе воскликнул профессор, но опоздал.
Квазимодо едва успел сделать пару шагов по направлению к большому, сложенному из толстых потемневших бревен, дому, как его ноги покосились, а голову пронзил болезненный спазм. Дыхание перехватило, а сердце заколотилось с такой чудовищной скоростью, что казалось, вот-вот и оно выскочит из груди. Просипев нечто нечленораздельное, Квазимодо сложился пополам, и его вырвало яркой желчью. Ноги подогнулись, и уголовник впечатался коленями в мягкую, испачканную собственной рвотой, землю.
— Ну, что, соколик, — донесся до горбуна слегка надтреснутый женский голос, — урок усвоил? — Горбун попытался рассмотреть говорившую, но в глазах плыли разноцветные пятна. — Неча в гостях, как у себя дома распоряжаться! За калиткой в следующий раз ждать будешь! А то, ишь, взяли моду…
— Аграфена Тарасовна, простите великодушно! — подал от калитки голос профессор. — Не по злому умыслу…
— А мне плевать, какой там у вас умысел был! — сварливо отозвалась старуха. — Теперь десять раз подумает, как соваться без приглашения! Ладно, вставай уж, каторжник, — подобрела старуха.