Пробуждающий
Шрифт:
…Последствия первой экспедиции в пустоту были довольно тревожными: он начал стремительно стареть. Ничего тогда не зная о существовании высших пранаям, позволяющих уму и телу выносить подобные испытания, он чувствовал непроходящую усталость и депрессию. Большую часть времени он лежал, глядя в потолок, вспоминая детали пережитого; всякое желание заниматься йогой пропало, вместе с аппетитом и интересом к жизни. Ничто не могло стряхнуть охватившую его вялость.
Мать теребила его, пыталась заставить хотя бы регулярно есть. Она была уверена: он страдает от безответной любви, и переубедить ее он не пытался. Через какое-то время он все же попробовал рассказать ей и двоюродным братьям о пережитом, но все смотрели на него со странным выражением. А затем осторожно предположили, что он страдает от психического расстройства и нуждается в специальном лечении. После этого
Некоторые из открытий первого самадхи шокировали, оно вовсе не было состоянием блаженства, как это представляли непосвященные. Вдобавок к телесным переменам, самадхи полностью меняло восприятие реальности. Освобождение ума от обусловленного состояния обнажало печальную правду об институтах религии и власти – это были фантомы. Постулаты и истины, транслируемые родителями и другими взрослыми, оказались относительны. Он скоро понял, насколько тернистым может быть путь духовных исканий, если йогин живет в семье – бесцеремонные вмешательства и наставления могут стать невыносимыми.
Вдохновленный искатель мог двигаться в потоке воображения, а люди вокруг оставались обездвиженными. Главным образом они пытались остановить того, кто менялся на их глазах, отговорить его (или ее) от этой духовной чепухи, называя самоосознание «пустой тратой времени». Доброжелатели апеллировали к долгу или ответственности искателя перед семьей, обществом, страной, даже человечеством, требуя полного подчинения общепринятым правилам и нормам. Непрактичного мечтателя стыдили за уклонение от этих эфемерных обязанностей, обвиняя в эгоизме и перечисляя все, что для него делалось. Чужой прогресс заставлял людей чувствовать собственную неспособность к развитию, и это было для них невыносимо. Нарушителя правил и норм необходимо было предупредить, пристыдить, отругать, исправить, остановить. Короче говоря, положение тех, кто испытал йогическое самадхи, находясь в «нормальном» мире, было незавидным.
Как-то, принимая душ, он заметил на груди седые волосы – и внезапно все встало на свои места: самадхи было встречей со смертью, тело восприняло отсутствие сердцебиения и дыхания как верный знак приближающегося конца. И, поколебавшись, послушно начало стареть, устремляясь к предписанному и неминуемому распаду. Под влиянием пережитого состояния разум начал считать любую деятельность бесполезной, а кончину – необратимой, так как тело прошло через врата смерти. Ум нуждался в подсказке, наставлении, которое могло бы вернуть его к жизни, заставив почувствовать пульс и напряжение мышц, запах пота, ток крови…Тело нужно было заново научить жить, и он упрямо поднимал тяжести и делал бесчисленные махамудры [107] .
107
Махамудра – на санскрите «мудра» означает «печать», поэтому «Махамудра» буквально означает «великая печать». В Крия йоге махамудра представляет собой сложное действие, включающее одновременное выполнение сидячей позы, в которой сочетаются бандхи (энергетические замки), мудры, в том числе кхечари мудра, и движение внимания по энергетическим центрам тела.
Поначалу даже подняться с кровати было тяжело, однако упорные физические упражнения остановили прогрессирующее старение, и даже некоторые седые волосы вновь потемнели.
Самадхи было не пунктом прибытия, а следующей главой, ступенью, началом нового путешествия.
Трюк или достижение; утерянный смысл Самадхи
Шри Сатьячаран Лахири впервые вошел в состояние самадхи, когда ему было далеко за пятьдесят. К тому времени отец Учителя, Тинкори Лахири, уже оставил тело. Когда его спрашивали о самадхи, Гуру никогда не вдавался в подробности: «Вы узнаете все необходимое, когда испытаете это сами». Конечно, Учитель был прав, и краткость его ответа подкреплялась хорошо известной аллегорической притчей. Присутствующая при родах девственница не может полностью понять смысл происходящего. Не понимая предшествовавших родам событий, всех чувств и эмоций матери, путем наблюдения за чьими-нибудь родами невозможно прочувствовать, что это значит – родить ребенка. И то же самое касалось трансцендентности ума, состояния,
Известно, что после первого самадхи, всякий раз, закрывая глаза, Гуру мог видеть собственную душу, Дживу. Она возникала в виде золотой человеческой фигурки, размером всего в несколько сантиметров, излучающей сияние.
Про случаи самадхи Гуру все же рассказывал, и однажды поведал слушателям историю, случившуюся в Бенаресе в конце 1930-х годов. Прибывший в город садху стал просить разрешения у британских властей на проведение эксперимента. Этот аскет намеревался оставаться под землей без еды и воды в течение шести месяцев и запрашивал официальную охрану, что подтвердило бы подлинность испытания. Разрешение было выдано, и садху сбрил все волосы на голове и теле, чтобы в них не завелись насекомые. Затем тщательно прочистил кишечник и желудок различными пракшаланами [108] , чтобы внутри не осталось и следа органики. После садху выпил немного топленого масла для смазки желудочно-кишечного тракта и залез в яму, вырытую специально для него. Подземелье закрыли досками и приставили охрану из солдат, назначенных местными властями. Садху вошел в состояние анабиоза.
108
Пракшалана – санскритское слово, означающее «очищение»; йогические техники очищения пищеварительной системы, включая весь желудочно-кишечный тракт.
Через полгода импровизированную пещеру вскрыли и извлекли оттуда вполне живого аскета; этот факт был задокументирован британскими властями, обычно следившими за подобными случаями. Из-за отсутствия солнечного света кожа садху пожелтела, на теле по-прежнему не было ни единого волоска. Он выглядел свежевыбритым, и даже его ногти, подстриженные шесть месяцев назад, остались короткими. Помощник или ученик садху принялся осторожно массировать ему шею и плечи, нажимая на определенные точки и шепча мантру в левое ухо. Разжав зубы аскета, ассистент влил тому в рот немного топленого масла, чтобы запустить и прочистить кишечник. Ставший чрезвычайно чувствительным к солнечному свету после долгого заточения садху провел несколько дней в полной темноте. Каждый день дверь слегка приоткрывали, и ассистент постепенно поднимал шторы и, наконец, садху вышел из помещения. Потребовалось около недели, чтобы он начал ходить без посторонней помощи. Еще через несколько недель он смог говорить, приобрел известность и разбогател, получая многочисленные пожертвования.
Этот садху слышал о Лахири Махасая и поэтому согласился встретиться с его внуком, Сатьячараном Лахири. За обедом и чаем они проговорили довольно долго. Сатьячаран Лахири спрашивал о техниках, позволивших садху оставаться живым в бездыханном состоянии на протяжении шести месяцев, о мыслях и эмоциях, переживаемых в состоянии анабиоза. Ответы были вполне честными: «Я не чувствовал ровном счетом ничего, мое состояние было подобно коме. Все функции тела прекратились, и, в отличие от йогического самадхи, ум был пуст и темен. Никаких мыслей и эмоций у меня не было, лишь абсолютная тьма небытия…».
Личная история этого человека была примечательной. В 30 лет он пережил трагедию и, находясь в глубокой депрессии, решил положить конец страданиям, бросившись вниз с холма Читракут. На вершине, к которой ведут сотни ступеней, располагается храм Ханумана, и в тот день, не в силах справиться с душевной травмой, несчастный практически взбежал наверх. Приблизившись к краю обрыва, он готовился к прыжку, когда кто-то окликнул его: «Эй, брат…». Непонятно откуда взявшийся незнакомец своим окликом изменил ход событий. Неприметному садху в оранжевых одеждах было на вид за шестьдесят, он выглядел как обычный странствующий садху, но прочел суицидальные мысли молодого человека. «Если ты и правда собрался умереть, не стоит покидать тело таким недостойным и примитивным способом. Пойдем со мной, и я научу тебя умирать правильно…».
Так отчаявшийся человек стал учеником этого садху и обучился искусству смерти путем остановки всех функций тела, включая дыхание и кровообращение в венах и внутренних органах. Наставник объяснил ему, как с помощью нажатия на определенные точки на шее и у основания затылка можно «отсечь голову» и остановить кровоснабжение мозга. В то время новообращенный был молод и физически крепок, и это позволяло выдерживать колоссальные нагрузки на сердце и нервную систему во время рискованных «экспериментов».