Пробуждение чародея
Шрифт:
Песчаная пустыня — да, но не бескрайнее море застывшего камня.
— Вопрос в том, — прочистил горло Помфрет, — что делать дальше.
Он переоделся — на Джордже был легкий костюм цвета хаки, а на шее красовался изумрудный шарф.
— Мы не можем сесть — это точно. На нашем самолете не установлено соответствующее оборудование. Поэтому мы либо полетим вперед — в надежде, что отыщется подходящая посадочная площадка — желательно до того, как в баках кончится горючее, — либо поворачиваем назад и пытаемся выйти к морю.
— Поворачиваем
— Ну?
— Это и есть ответ! — набросился он на нас. — Неужели вы не поняли? Почему Камушкея Бессмертного еще называют Зверем Времени? До сих пор я тоже не знал, но теперь-то понял! Каким-то образом он отбросил нас назад во времени. Эти камни были здесь до того, как возникли и море и пустыня, до того…
— Все ясно, Холл.
— Если мы будем продолжать двигаться вперед, то Камушкей Бессмертный отбросит нас еще дальше. Если же мы повернем назад…
Бреннан схватился за штурвал и, отключив автопилот, развернул самолет по плавной дуге. После этого он со вздохом откинулся в кресле.
Все в ожидании прильнули к окнам.
Что мы надеялись там увидеть? Пустыню, как по мановению волшебной палочки сменившую нагромождения гранита? Летели мы теперь в обратном направлении, и тень нашего самолета была ясно видна — темный крест, то взлетающий на каменные гребни, то проваливающийся в расселины, которые отнюдь не собирались исчезать с этого безрадостного ландшафта.
Бреннан снова собрался было изменить курс.
— Я думал…
— Подожди же, Холл. — У меня были свои собственные соображения по этому поводу. — Под нами и так уже довольно отвратительная местность. Смотри не сделай ее еще хуже.
Он понял, что я имел в виду, и тайком взглянул на Фиб.
Она смотрела в окно, и на ее лице проступало выражение крайнего ужаса.
Я быстро проследил направление ее взгляда, уже заранее ощущая, как сожмется от страха мое сердце при виде того, что бросится сверху на наш самолет.
Да, сейчас это оказался настоящий утукку. Я бы не смог даже сразу определить, какие звери внесли свою лепту в создание этого летающего ужаса, — никакие добрые чувства не могли теплиться в груди подобного чудовища.
Без малейших колебаний Бреннан рванул самолет вперед.
— Мерзкая тварь, — заорал Помфрет, — она догоняет нас!
— Я выжимаю из этой старой галоши все, что можно.
— И тем не менее она приближается.
Самолет вздрогнул от тяжелого удара, и на какое-то мгновенье мне пришлось испытать неприятное чувство свободного полета.
— Но ведь не сможет же он развалить самолет! — резко сказал я, хотя понимал, что всего лишь сотрясаю воздух.
И снова самолет содрогнулся. Двигатели начали кашлять. Не знаю, что там с ними произошло, но утукку больше
— Он попал в двигатель! — крикнул Бреннан, развернувшись в кресле, лицо его исказилось.
Самолет нацелился носом вниз.
Лотти покатилась вперед, и Помфрету пришлось бороться со своим креслом, чтобы добраться до нее.
— Ты сможешь удержать машину, Холл? — прокричал я.
Бреннан продолжал бороться со штурвалом.
— Без моторов она летает не лучше кирпича! Но я попытаюсь.
Мы все испуганно наблюдали, как Бреннан упрямо старается удержать самолет в воздухе. Внизу нас поджидали зазубренные макушки гранитных пиков.
Лотти зарыдала, уткнувшись в грудь Помфрету. Он посмотрел на меня поверх волны ярко-рыжих волос и попытался улыбнуться. Я отвел взгляд в сторону. Фиб вжалась в кресло, не спуская глаз с Бреннана.
— Пристегнитесь! — не оборачиваясь, коротко бросил он.
Помфрет как-то ухитрился пристегнуть Лотти, а я помог Фиб. Уши заложило, когда самолет стал терять высоту. Мне это, вообще говоря, не доставило особого удовольствия. Но Холл Бреннан продолжал в своем кресле бороться за наши жизни, и я припомнил, как в свое время готов был отдать ему последний гарпун, последний баллон с воздухом.
— Я попробую сесть в ложбине между утесов. Если нам повезет, мы проедем достаточно большое расстояние и успеем погасить скорость, прежде чем машина разобьется. — Плечи Бреннана напряглись, когда он навалился на штурвал. — А потом крылья и хвост отвалятся, и мы начнем крутиться. Будьте готовы моментально выбраться наружу — самолет может загореться. Я, конечно, установил пожарную защиту, и пена выльется, но…
Мне вообще-то приходилось влипать раньше в такие истории, но я не хотел попасть еще в одну авиакатастрофу.
Глядя в лобовое стекло, я наблюдал за проплывающими внизу острыми пиками, тянущимися к небу подобно окаменевшим морским валам. Самолет приближался к земле, ветер протяжно завывал, обтекая корпус. Я попытался закрыть рот и расслабиться. Я не хотел кричать…
Еще ниже. Нос стал медленно подниматься. Бреннан повис на штурвале. Все шло к тому, что мы должны были врезаться прямо в макушку ближайшего утеса. Но вот правое крыло ушло вниз. Бреннан проклял все на свете и снова набросился на рукоятки управления. С трудом самолет уклонился от встречи с утесом, но нос его опять глядел в землю.
Прежде чем Бреннан смог выровнять машину, она ударилась о камни.
Лавина звуков нещадно обрушилась на мои барабанные перепонки, в голове зазвенело.
Металлический корпус высекал гигантские искры, скрежеща по булыжникам, пена хлынула из выпускных отверстий. Меня швырнуло вперед, и я повис на ремнях. Пребывая в таком положении, я заметил, что дневной свет льется внутрь салона сквозь огромные трещины в металле. Нос и крылья самолета оторвались, а один из двигателей откатился к соседнему утесу, как отрубленная одним ударом голова.