Пробуждение начинается с меня

Плетт Людмила

Тогда она воскликнула: "О, как я рада, что нашла, наконец, человека, который служит Живому Богу! У меня есть взрослая дочь. Она - сумасшедшая. Не мог бы ты попросить твоего Бога, чтобы Он её исцелил?"

Да… При этих её словах у меня как будто масло упало с хлеба. Всё моё мужество и решительность тут же исчезли. "О, Эрло! Ты - глупый осёл!
– думал я про себя.
– Тут-то ты и загнал себя в угол. Как же ты не догадался оставить себе лазейки для отступления! Что ты теперь будешь делать?! Как будешь выбираться из этой каши?.." (Вот такое я тоже должен был пережить). Мысли с быстротой молнии проносились в моей голове: "Что, если спросить её, уверена ли она, что есть воля Божия на то, чтобы её дочь стала здоровой?" Но тут же мелькнула другая мысль: "Эрло, но ведь именно ты только

что сказал им, чтобы они шли со всеми своими нуждами и проблемами к Иисусу, а не к колдунам и волшебницам!" И снова мысль: "Да, но ведь может быть это крест, который Господь возложил на неё! Такое же тоже возможно! Ведь может быть и в этом есть воля Божия! Кроме того, бывает также своё время и в Божественном плане! Разве именно теперь наступил тот момент, когда её дочь должна быть исцелена!?"

"Ах ты бедная, примитивная мамаша!
– мысленно говорил я.- Вот если бы ты была белой европейкой, тогда бы мы могли ясно поговорить с тобой на эту тему! Но ты - чёрная африканка и рассуждаешь, как маленький несмышлёный ребёнок!.." (Так думал я в эти минуты. В действительности же, эта чёрная женщина пришла к Иисусу с той самой простой, доверчивой, детской верой, о которой Господь сказал однажды: "Если не поверите, как дети…" И не она, а я был тем самым несмышлёнышем!).

Но что же всё-таки теперь делать? Ведь я же не хотел показать ей, что нахожусь в тупике. Тогда, оставаясь внешне спокойным и решив, что, возможно, время укажет мне выход из этого положения, я спросил женщину, где находится её дочь, здесь ли она. "Нет, - ответила мать - она дома. Это на расстоянии одного километра отсюда, и мы можем полдороги проехать на машине, а потом нужно идти пешком". "Хорошо, - сказал я.
– Скоро я освобожусь и тогда пойду с Вами".

По пути она рассказала мне, что в течение последних четырёх лет она - вдова, что сын её работает в крупном городе Дурбан, и что она живёт теперь вместе с женой сына и со своей ненормальной дочерью.

Когда мы, наконец, добрались до места, и я заглянул внутрь её хижины, то от испуга и изумления громко вскрикнул: "Да Вы мне и половины не рассказали из того, что я здесь вижу!"

В середине хижины у чёрных стоит столб, на котором держится соломенная крыша. Так вот к такому столбу была привязана проволокой взрослая девушка. Проволока так глубоко врезалась в тело несчастной, что из образовавшихся разрезов струйками текла кровь. На руках и на теле виднелись бесчисленные рубцы и раны. Одни из них были уже зажившими, другие - ещё совсем свежие и кровоточащие. Эта безумная имела нечеловеческую, сверхъестественную силу. Она так страшно рвалась на своей привязи, что проволока, как нож, резала её руки. При этом она, не переставая, говорила на каком-то чужом непонятном языке. ( У Зулу это не является чем-то необычным. Таких духов они называют "зизуас". Если человек одержим этим духом, то он обладает способностью говорить непонятными языками, а также на различных иностранных языках, например: немецком, английском, индийском и так далее ).

– Давно уже она у вас так привязана?
– спросил я мать.

– Последние три недели, - ответила она, - и всё это время она говорит вот так, не переставая, днём и ночью. Она не ест и не спит. Если мы приносим ей еду, она хватает тарелку и швыряет её об стенку.

– Но почему вы не используете что-нибудь помягче, верёвку хотя бы?

– Это бесполезно,- вздохнула женщина.- Мы уже всё испробовали. Она разрывает на себе самые крепкие верёвки. Если ей удаётся вырваться, она убегает и тогда её очень трудно поймать. Как дикий зверь бегает она от одного дома к другому. Забегая на поля и огороды соседей, она вырывает кукурузу, капусту и другие овощи; ломает и опустошает всё на своём пути. Люди злятся. Мужчины прибегают с собаками и палками и ужасно избивают её. Когда её прогоняют, она убегает в горы и подолгу не возвращается. Идёт дождь, гремит гром, сверкают молнии, наступают холода, а мать не знает даже, где её дочь.

Женщина посмотрела на меня и со слезами на глазах спросила: "Можешь ли ты себе представить, что значит для материнского сердца иметь такое дитя?! О лучше бы ей умереть, чем так жить!.."

Немного успокоившись, бедная мать продолжала: "Моя дочь разрывает в клочья своё платье

и другую одежду и голая бегает по улицам. При этом она очень опасна для окружающих. Если она кого-то кусает, то глубоко впивается в тело своими зубами и не разжимает их до тех пор, пока кто-нибудь другой не приходит на помощь её жертве. Поэтому, завидев её, люди прячутся и запираются в своих домах и хижинах. Тогда она вбегает в школу. Дети в ужасе выпрыгивают из окон, спасаясь от неё. Директор школы собрал комитет, заявляя, что так дальше продолжаться не может".

Плача, эта несчастная женщина показала мне свой пустой сарай и сказала: "У меня нет больше коров, овец и коз. То, что я не принесла в жертву духам, мне пришлось продать для того, чтобы заплатить колдунам. Ведь они требуют много денег за своё колдовство. Но, в конце концов, и они сказали, что наши боги больше уже не могут мне помочь. Теперь я совсем обнищала. У меня нет больше денег. Мои силы тоже на исходе. Знаешь, проповедник, очень часто мне хотелось взять нож и собственноручно, хладнокровно перерезать горло моей дочери. Однако меня постоянно при этом что-то удерживало. Словно кто-то говорил мне не делать этого, потому что это большой грех. Тогда я хотела покончить со своей собственной жизнью. Но меня снова остановила мысль о том, что же тогда будет с моим ребёнком. Кто после этого будет заботиться о ней? О, как я рада тому, - закончила она, - что нашла, наконец, человека, который служит Живому Богу! Теперь у меня есть надежда, что моя дочь получит спасение и исцеление!"

Эти слова, как нож, вонзились в моё сердце. Я готов был плакать. В этот момент мне на память пришли слова Гедеона, с которыми он обратился к посланному ему Ангелу Божьему: "Где чудеса, о которых рассказывали нам отцы наши!" (Книга Судей 6:13). Внутренне я кричал к Богу, моля Его: "Господь, даруй это чудо! Ведь Ты же силен освободить эту несчастную и исцелить её!"

Пообещав этой женщине снова вернуться к ней, я пошёл к моим друзьям и сотрудникам и, поделившись с ними пережитым, спросил их, согласны ли они вместе со мной молиться за эту девушку. Все охотно согласились на это, обещая ради такого случая оставить все свои дела. "Видите ли!
– говорил я им.
– Мы уже 6 лет молимся о пробуждении, которого до сих пор так и не произошло. Кто знает, может быть именно это будет той самой искрой, которая нам нужна, чтобы зажечь огонь. Ведь если девушка будет исцелена, то это может стать началом пробуждения, потому что всё племя от малого до старого знают о ней. О, какая бы это была победа для нашего Господа! Тогда все Зулу познают, что Иисус есть единственно истинный Бог!"

После этого я поехал на ферму к своим родителям и спросил их, не могут ли они выделить комнату, в которой могла бы находиться сумасшедшая девушка в то время, когда мы за неё будем молиться. Отец и мать были согласны на это, и мы вместе с несколькими другими мужчинами доставили безумную в мой родительский дом. Всё племя в округе уже знало и говорило об этом.

Едва только эта девушка вошла в отведённую ей комнату, как тут же разломала находившиеся там стулья и перевернула стол. Тогда нам пришлось вынести из комнаты всю мебель, оставив там только кровать. После этого она попыталась сломать кровать, вырывая из неё пружины. Пришлось убрать и кровать, положив на пол соломенный коврик и одеяло. Последней акцией нашей подопечной было то, что она выломала оконные рамы, разбила стёкла и согнула железную решётку. Через несколько часов эта комната выглядела как свинарник, в котором находились не одна, а много свиней.

Три недели, день и ночь, мы постились и молились, но исцеления этой бесноватой так и не произошло. Всё это время она, не переставая, пела сатанинские песни, которые тут же выдумывала сама. Люди, советуя, говорили нам, чтобы мы во время молитвы постоянно произносили имя Господа и призывали Кровь Иисуса Христа, потому что тогда сатана убегает. Однако этот сатана не убегал. Наоборот, эта одержимая тут же начала проклинать и хулить Кровь Христа такой ужаснейшей хулой, как это может делать только дьявол. Это было страшно и отвратительно. Раздевшись донага, она сидела в своих собственных нечистотах и колотила голыми ногами о бетонный пол так, словно кто-то бил по нему огромным молотом, силясь разбить его. Так продолжалось многими часами, и издали можно было слышать этот ужасный топот, жуткий хохот и богохульные песни. Это было как веяние из преисподней.