Пробуждение охотника
Шрифт:
Добродецкий провел нас без труда, в клубе его знали, любили и уважали. Страшный швейцар пропустил нас с поклоном, правда, адвокат все же представил меня, и привратник тут же принес соболезнования по поводу судьбы моего батюшки. Знать бы еще, что с ним произошло, хотя свидетельство о смерти супругов Васнецовых выписано было, тела до сих пор не найдены.
Швейцар по секрету сообщил нам, что предводителя мы можем найти в курительной комнате, куда мы и направились, проскочив на крейсерской скорости ресторан, что не помешало Аристарху Вениаминовичу раскланиваться с едоками. А заодно и меня
Наконец мы прошли в следующий зал, который оказался большой игровой комнатой. Половина помещения была заставлена биллиардными столами. Дальше за невысокой перегородкой играли в покер, надо будет поинтересоваться местными разновидностями, холдем я очень в той жизни уважал. Ну и в самом конце в милой комнатке с камином и фонтаном в мягких кожаных креслах расположились самые солидные представители бомонда, дымившие толстыми сигарами. Из-за очень грамотно организованной вентиляции запах не просачивался дальше по игровой зале.
— Картина Репина «Три толстяка»! — не удержался я от шутки, не вслух, конечно, зачем портить отношения с уважаемыми людьми, пусть начнут первыми.
Нет, они не были таким уж толстыми, только один из них был склонен к полноте. Просто аура власти, которая исходила от этих людей, навевала определенные ассоциации. Человека в центре я узнал сразу. Это был он, актер Сергей Филиппов, сыгравший незабвенного Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Одет он был конечно не в грязный плащ и битое пенсне, а в дорогой костюм. И все равно отныне и навеки я буду мысленно называть этого человека Кисой. Что-то все же не так с этим миром. Откуда берутся настолько схожие двойники? Ладно, выживем — разъясним местные загадки.
По правую руку от Кисы в кресле развалился единственный настоящий толстяк в компании.
Слева же расположился совсем уж тощий господин с аристократическим носом-клювом и внимательными хищными глазами, поразительно похожий на коршуна.
С Добродецким столпы Нарышкинского общества поздоровались самым душевным образом, видимо, хороший адвокат в любом социуме на вес золота. Кстати, надо будет уточнить статус моего юриста, сдается мне, что и дворянам в этом мире заниматься крючкотворством не зазорно.
Поздоровавшись, Аристарх Вениаминович представил меня собравшимся.
— Ну-с, — сказал Филиппов, глядя на меня в прищур, — ну и в переделку же вы попали! Рад, что все обошлось. Дело громкое, имперская безопасность копает, не шутка.
При этих словах «коршун» в таком же дорогом костюме, что и прочие, с аристократическим горбатым носом и проницательным взглядом черных глаз, кивнул, будто представляясь.
— Мы все рады! — воскликнул Добродецкий, — Только проблемы у этого славного юноши, документы пропали, память отшибло, а он ведь последний в роду. Надо бы его личность подтвердить. Если вы, Сергей Николаевич, помните молодого человека, то и бумажку бы подписать для судьи!
— Ну как не помнить! Года не прошло, как вы, Андрюшенька, вот за тем столом меня на пару с батюшкой
— Так выдать не долго, — усмехнулся толстяк, по всей видимости, судья местный. — Мне для хорошего человека бумажки не жалко. Особенно, если вы, любезнейший Сергей Николаевич, заявление подпишите.
Добродецкий подсунул Кисе бумагу, которую тот и подмахнул предоставленной адвокатом же ручкой.
— Только проблемы этого симпатичного юноши одной бумажкой не решить, — продолжил судья с ядовитой усмешкой.
— Да-да, слышал уже, Андрюшенька, что вы в сложной ситуации оказались. Может быть, помощь вам какая требуется?
Глава 12
Щедрое предложение, только знаем мы, чем такие услуги от сильных мира сего оборачиваются. Дал слабину и по гроб жизни в долгу у подобного альтруиста.
— От всей души благодарен, — я поклонился не слишком низко, спина, чай, не казенная, — очень рад, что вы меня вспомнили! С прочими делами постараюсь сам разобраться!
— Гордый мальчик, — улыбнулся Киса, — весь в отца. Володя тоже не любил помощи просить.
— Ну и где он теперь? — откликнулся судья.
— Ну что же ты, Георгиевич, мальчику по больной мозоли топчешься? — выговорил Киса с мягкой укоризной.
— И в мыслях не было! — замотал головой судья. — От всей души соболезную утрате. А ведь молодой человек сильно изменился с тех пор, как заходил в клуб год назад. Что-то другое появилось в глазах. Вот что потрясения с людьми делают!
Какой же ты внимательный, сука! Одно слово: судья!
— А если могу помочь чем, не стесняйтесь, молодой человек! Мы, нарышкинские аристократы, как одна семья. Пропасть не дадим!
Ага, семья, так я и поверил.
— Да, мальчик гордый, — вступил в беседу Добродецкий. — Но все же с еще одним делом, уважаемый Сергей Николаевич, и вы, уважаемый Олег Георгиевич, помочь можете.
— С каким же? — вполне дружелюбно осведомился Киса.
— Мальчик и так в проклятой «Заре» натерпелся, а его в розыск определили. Как свидетеля, но все равно неприятно, зачем мальчику жизнь осложнять, и так непростую. Ну не помнит он ничего, и немудрено, если учесть, как ему досталось. Чудо, что жив остался.
— Если бы дело в нашей полиции было, вопрос мигом бы решили, но следствие на контроле у федеральных органов, над ними ни у меня власти нет, ни у Олега Георгиевича, — Киса поморщился, а потом повернулся к «коршуну». — Разве что любезнейший Артем Давыдович поспособствует?
— Ну так дело простое, пусть Андрей Владимирович как паспорт получит… с этим ведь задержки не будет? — откликнулся САБовец.
— К концу недели выдадим, — кивнул судья. — Указание сегодня же дам.
— И славно. Зайдите сразу же в полицейское управление, да дайте показания. Не помните ничего, так и скажите, но протокол составит надо, бумажка пустая, лишняя, да без нее не обойтись.