Пробуждение страсти
Шрифт:
— Ты забываешь о том, что Кристи — не молодая жена. Мы женаты уже более пятнадцати лет. За это время вполне можно успеть родить сына.
— Вы правы, мой лорд. — Пермбартон хмыкнул. — Вам помочь раздеться?
— Я и сам в состоянии это сделать, — ответил Сйнжун. — Спокойной ночи, Пермбартон.
— Спокойной ночи, мой лорд. Ах да, может, вас заинтересует то, что леди Дерби в обед совсем ничего не съела.
Сйнжун стал подниматься по лестнице, гадая, как Кристи умудрилась так быстро заслужить любовь прислуги. Подойдя к ее двери, он замедлил шаг, а потом остановился, увидев, что в щель пробивается свет. Он не ожидал,
Как только он вошел в комнату, его взгляд остановился на двери, соединяющей его спальню с комнатой Кристи. Отвернувшись, он стал раздеваться. Сйнжун надел ночную сорочку и пошел к шкафу за колпаком. Он потянулся за графином, и его рука дрогнула. Сйнжун повернулся к двери, ведущей в комнату Кристи. Неведомая сила заставила его подойти к двери и открыть ее. Дверь бесшумно приоткрылась, и Сйнжун заглянул в комнату.
Он тут же увидел Кристи, и его тело моментально отреагировало на нее. Она сидела в кресле возле камина, кормя их сына, и ее белоснежная грудь, казалось, сияла в свете огня.
Глава 15
Синжун глубоко вздохнул. Страсть, неукротимая и необузданная, обожгла его тело и свела с ума. Тихий стон сорвался с его губ, когда он увидел, что Кристи дала Ниеллу другую грудь, при этом жадному взгляду Синжуна открылись обе ее груди. Он смотрел, как губки его сына сомкнулись на ее соске, а маленькие ручки обхватили ее нежную плоть. Синжун нервно сглотнул. Его член вздыбился, когда он представил себя ласкающим ее прекрасную грудь языком и руками. Ведь на самом деле он хотел ее, мечтал о ней, Кристи была нужна ему как воздух.
Как он мог сопротивляться ее чарам, если все, что ему нужно было сделать, — это зайти в комнату и овладеть этой женщиной? Она принадлежала ему. Они женаты уже много лет. Так что же его останавливает? Ответ на этот вопрос был не настолько простым, как могло показаться на первый взгляд. Почему Кристи приехала в Лондон, если не хотела, чтобы он видел своего сына? Почему ей нужно было, чтобы он думал, будто его ребенок умер? Все это было бессмысленно. Возможно, подумалось ему, стоит выслушать ее объяснения.
Он наблюдал, словно зачарованный, как Кристи встала и прижала спящего Ниелла к груди. Ее ночная сорочка была спущена до бедер. В отсветах пламени казалось, что ее тело сделано из светлого золота. Она напоминала богиню, но из уст этой богини он услышал столько лжи! Разочарование охватило его, когда она покинула свою комнату и понесла Ниелла в его спальню.
Пока Синжун ожидал ее возвращения, он не мог ни двигаться, ни думать ни о чем, кроме того, что желает заняться с ней любовью. Он стоял на том же месте, когда Кристи вернулась. Она уже натянула рубашку на плечи и стянула ворот у шеи. Он еле сдержался, когда она забралась в постель и укрылась одеялом.
Синжун все еще хотел ее, но он поборол свою страсть и отошел от двери. Он снял сорочку и, обнаженный, вытянулся на кровати. Он пытался уснуть, но его тело все еще вожделело ее. Он заметил графин с бренди, стоящий неподалеку, и неожиданно почувствовал необоримое желание выпить. Встав, Синжун
Он налил себе еще, потом еще, но сон так и не шел к нему. Он хотел женщину, спящую в соседней комнате, так сильно, как еще ничего и никогда не хотел. Чем больше он пил, тем больше находил причин заняться любовью с Кристи, до тех пор, пока не убедил себя, что он просто обязан это сделать. Допив остатки бренди, Синжун надел сорочку и, не завязывая ее, направился, пошатываясь, к двери, ведущей в комнату Кристи.
Его взгляд остановился на кровати. Света от уютного огня в камине хватало, чтобы различить очертания тела Кристи под одеялом. Он решительно подошел к ней. Долго он стоял над Кристи, глядя на огненные волосы, выглядывающие из-под одеяла. Его рука дрожала, когда он протянул ее, чтобы дотронуться до них. Но вдруг он резко отдернул руку. Была ли в его сердце нежность к женщине, которая врала, использовала его? Все, что ему было нужно, — это ее тело. Он снял сорочку и отбросил ее в сторону.
Кристи внезапно очнулась ото сна и лежала, не двигаясь. Она была не одна. Она не знала, что разбудило ее, — звук или, может быть, знакомый запах. Она открыла глаза и стала смотреть в темноту сквозь полуприкрытые веки.
Он стоял у ее кровати, и пламя, разгорающееся в камине, бросало бронзовые блики на его обнаженное тело, переливалось на темных волосах. Она нервно сглотнула, удивленно глядя на него. В его глазах горело желание, а губы были решительно сжаты. Отблески огня плясали на его мускулистом теле и возбужденном члене. Она почувствовала, как по ее телу начало разливаться тепло.
— Синжун? Что ты здесь делаешь?
— Это ведь мой дом, помнишь?
Она села, натянув одеяло до шеи.
— Разве я могу забыть об этом?
Ее мысли лихорадочно метались. Значило ли присутствие Синжуна в ее комнате то, что он хотел, чтобы они стали настоящей семьей? Может, он наконец понял, что любит ее, не может без нее жить? Или он просто хотел женщину, а она оказалась поблизости?
Кровать протестующе заскрипела под его весом, когда он, вырвав одеяло из ее дрожащих рук, улегся рядом. От его тела шел жар, и ее соски возбужденно напряглись. Она пыталась сдержать свои чувства, но рядом с Синжуном ей никогда это не удавалось. Затем она услышала запах виски и поняла, что он пил.
— Ты пьян.
— Не слишком, — заверил он ее.
— Ты ведь говорил, что ты не… что мы не…
Он грубо прижал ее к себе.
— Я передумал. Ты моя, Кристи, а мне сейчас нужна женщина.
Кристи надеялась на что-то большее, большее, чем плотское удовольствие, которого он жаждал. Она хотела отказать ему, послать его к черту, сказать, чтобы он нашел другую женщину, но не могла. К стыду Кристи, ее тело предательски хотело его.
Он взял ее за ягодицы и прижал к своему разгоряченному телу. Она почувствовала, как его огромный член входит в нее, и шумно вдохнула. Он некоторое время смотрел на ее приоткрытые губы, а потом наклонился и стал целовать ее. Она почувствовала запах бренди и ощутила, что тонет во всепоглощающей страсти. Она не хотела, чтобы это происходило так. Она мечтала о его любви, уважении, а не о животной страсти. Страсть, вызванная любовью, не была чем-то плохим, но любовь, видимо, еще не нашла путь к сердцу Синжуна.