Пробуждение Ваирагии
Шрифт:
— Да, настоятель, — выхожу вперёд и коротко кланяюсь.
— Следуй за мной, — Риам разворачивается, уходит.
— Смелее… — шепчет Эйол и чуть подталкивает меня в спину.
Выдохнув, отправляюсь вслед за настоятелем, затылком чувствуя, что старик смотрит на меня и улыбается… с грустью и гордостью. Уж я-то не подведу. Походный мешок уже собран, остался в каморке под столом дожидаться своего часа, когда я за ним вернусь. Завтра с утра я уеду в горы вместе с остальными детьми, прошедшими испытание.
Глава 7
Иногда,
Тренировочная площадка огорожена каменной стеной, примыкает к тыльному фасаду храма, так что пока я был мал и недостаточно крепок, приходилось довольствоваться лишь тем, что слышал выкрики тренирующихся. Изредка видел какие-то багровые или белые вспышки, кои отсвечивали на стенах храма да отражались в высоких стрельчатых окнах.
Потом, ближе к семи годам, когда тело стало более выносливым и крепким, карабкался на растущий возле ограды каштан. Вот тогда-то, стоя на толстой ветке да держась за могучий ствол, узрел, чем занимаются ученики. Мутузят друг друга руками и ногами, размахивают холодным оружием, стреляют по каменным мишеням магией. Если первая и вторая составляющие их тренировок не особо впечатлила, то третью я созерцал с прибалдело-счастливым лицом, веря и надеясь, что и я так когда-нибудь смогу…
Мы идём прямиком к храму, ибо попасть на тренировочную площадку, где и будет проходить испытание, можно только пройдя через главный зал храма.
Некоторое время мы шли молча. Риам поднялся по тёмным гранитным ступеням, я — за ним.
Возле высокой стрельчатой двери настоятель останавливается, дожидаясь меня.
— Ты долгое время подглядывал за тренировками учеников, — говорит Риам, тянет на себя дверь за толстое медное кольцо. — Поможет ли тебе это на испытании, Гиртан?
Вот те раз! Я думал, что меня никто не заметил. Тем более что наблюдал я поздней весной и летом, когда густая изумрудная крона скрывает меня, а Риам, оказывается, всё знает. Следил за мной, что ли? Ну, не постоянно же! Или постоянно?..
В самом храме никогда раньше бывать не приходилось. Мы идём вперёд. Эхо от наших шагов гулко разносится под высоким сводчатым потолком просторной залы. Сверху из шести овальных окон льётся мягкий свет. В центре, на гранитном полу, блестящем в свете висящих на толстых колоннах масляных лампад, стоит постамент, на котором покоится чаша с огнём.
Настоятель останавливается перед ней и сгибается в поклоне. Я невольно повторяю за ним.
— Да хранит нас Священный Огонь, — произносит Риам.
— Меня защищает пламя Риданис… — шепчу я еле слышно и прибалдело замираю. Откуда?! Откуда эти слова?!
Огонь в чаше вдруг вспыхивает,
— Что… что ты сделал?! — хрипит он, его губы дрожат от волнения.
— Э? Я? Ни… ничего! — смотрю на него не менее удивлённо, отступаю на шаг. — Разве так не должно быть? — бросаю короткий взгляд в сторону чаши с огнём.
— Такого раньше… — голос Риама приходит в норму, он судорожно сжимает и разжимает кулаки, — никогда не было. Так… что ты сделал?
— Ничего, настоятель. Правда! — мотаю головой; вновь осторожно отступаю на шаг, нервно улыбаясь. — Просто сказал, что меня защищает пламя Риданис.
В этот раз, на моё счастье, огонь никак не отреагировал…
— Риданис? — медленно повторяет настоятель.
— Да, — коротко киваю и на автомате перевожу смысл слова… или чьего-то имени: — Горнило стихий.
— Ты ещё и древнее наречие знаешь… — Риам внимательно осматривает меня, вновь оборачивается к чаше с огнём. Некоторое время стоит, о чём-то раздумывая…
— Идём, — наконец, говорит он и обходит постамент. — Мы и так уже задержались.
И всё? Ни тебе нагоняев, ни допросов с пристрастием? Я поспешил за Риамом. Всё же странная реакция. Или он что-то там для себя решил? Например, подождать, посмотреть, как я себя дальше поведу, а сам тем временем поговорит с магистром ордена, дабы тот уже решал, как со мной поступить…
Проходим под сводом арок, и сворачиваем в коридор, вдоль стен которого высятся стойки с различными видами оружия: начиная от простых метательных ножей и заканчивая копьями и алебардами. В конце коридора дверь.
Настоятель отворяет её, и солнечный свет тут же бьёт в глаза, заставляя зажмуриться на несколько мгновений. Мы выходим на свежий воздух. Вот и поросшая низкой травой тренировочная площадка, которую я впервые вижу изнутри. Тут уже выстроились в несколько шеренг дети — мальчики и девочки, все примерно моего возраста и все прилично одеты, не то что я — в серых, видавших лучшие времена штанах, рубахе да сандалиях с порванными ремешками.
— Иди к ним, — говорит настоятель, а сам отправляется под навес к магистру. Что-то говорит ему, а старик кивает, поглаживая бороду, косо смотрит на меня. Не иначе, как Риам рассказывает о происшествии в зале…
Вздохнув, выхожу на площадку, к моим ровесникам и ровесницам. Иду в последнюю шеренгу, ловя на себе заинтересованные и недоумевающие взгляды. Становлюсь в самый конец, позади всех, чтоб никто на меня не смотрел, но рыжая девчонка оборачивается, оглядев меня с ног до головы голубыми глазами, фыркает, поморщившись, и снова поворачивается вперёд.