Пробуждение
Шрифт:
Несмотря на напряжение, надо бы сделать довольный вид. Ее глаза карие, как лесные орехи, и когда она озорно посматривает на меня, я иногда думаю, что вижу в них что-то золотое.
– Ты прекрасно выглядишь, Клэр. Честно.
Мы подходим к двери кабинета Фаррана, но прежде чем она стучит, шепчет мне:
– Осторожно! Шакал фондового рынка тоже там.
Кто?
Она подозрительно ухмыляется и открывает дверь в ответ на слова Фаррана.
Каллахан. Мой восторг от его нового прозвища тут
– Ты оказался не прав, мой дорогой, – говорит ему Фион. Он рассматривает меня с интересом. Ноги дрожат, когда я останавливаюсь перед письменным столом.
– Пожалуйста, извините за беспокойство, – я достаю мобильный телефон из кармана, – но вы должны послушать.
Прежде чем я открываю почту, Фарран подмигивает:
– Необязательно, Эмма.
Я смотрю на него.
Господин Фарран уже ожидает тебя, Эмма.
Только сейчас слова Клэр достигают разума. Откуда он знал, что…
Осознание поражает меня, как удар, и пальцы впиваются в мягкую кожу спинки кресла передо мной. Директор поднимает брови.
– Ты действительно думала, что я просто так отдал тебе телефон? Хорошо! Это еще раз доказывает, на чьей ты стороне.
– Это доказывает, прежде всего, насколько она невероятно наивна, – добавляет Каллахан рядом со мной.
У меня такое чувство, будто я падаю с пика американских горок.
– Пожалуйста, садись! – голос Фаррана пробивает шум в моей голове.
Машинально следую его просьбе и поворачиваюсь к отцу Эйдана. Требуются все усилия, чтобы сохранять спокойствие. 1 января он провел обыск в доме отца и осмотрел все мои личные вещи.
– Вы пользовались моим телефоном?
– У нас не оставалось другого выбора, – отвечает Фарран, – для твоей же безопасности в телефоне была установлена карта памяти с прослушкой. Вполне ожидаемо, что соколы снова свяжутся с тобой.
Моей безопасности? Ну конечно. Фарран наклоняется к клавиатуре компьютера и что-то печатает. Через несколько секунд слышу сообщения Монтгомери и Лиц.
– Что думаешь об этом?
Я проглатываю свой гнев и спрашиваю в ответ:
– О том, что он называет вас Сатаной? Ожидаемо, не правда ли?
Фарран опирается локтями на стол и кладет голову на сплетенные пальцы. Эта его задумчивость. Я помню с многочисленных уроков. Знакомый жест пронзает мое сердце, словно иголкой.
– Узнаешь цитату?
– Из Библии?
– Второе послание Коринфянам, глава 11. Монтгомери изобретательнее. Его просьба интереснее. Что он подразумевает под следующими словами?
Я ожидала этого вопроса. Но ответа я не знаю. Серо-голубые глаза Фаррана смотрят на меня, горящие, как жидкое пламя свечи в канун Нового года. Он контролирует
Ты сможешь лучше распознать чувства людей, в которых ты проникала, даже не заглядывая вновь.
Мамины слова поражают меня, словно молния. И действительно. Я чувствую это. Его мастерски подавленное желание прочесть мои мысли. Как легко было бы получить ответы так, а не вытаскивать их изо рта.
Но Фарран все же боится потерять мое доверие. Знал ли он, что делал, когда позволил мне погрузиться? Что он потерял часть своей маски навсегда? Воздух в комнате внезапно становится настолько душным, что я едва могу дышать.
– Эмма? – голос моего наставника звучит взволнованно. Эмпат, наверное, только что прощупал мою ауру. Я не училась прятать ее. Не перед ним. Не после этой мысли, которая только выстрелила мне в голову.
– Нужно найти Эйдана, – шепчу я. Каллахан вздрагивает и смотрит на меня. – Когда Монтгомери похитил Эйдана перед Рождеством, он прислал мне монету, и, как известно, у нее две стороны.
– Ты считаешь, Эйдан у Монтгомери?
Я читаю в его глазах больше беспокойства за Эйдана, чем ожидала. В начале января он все еще думал, что тот вернется сам. Тридцать один день неопределенности не пройдет и мимо такого айсберга, как Каллахан, не затронув его.
– Нет, – я откашливаюсь, – тогда бы он прямо попросил меня прийти к нему. Монтгомери не может понять, что все изменилось. Он думает, что я все еще… – я замолкаю.
– Что ты? – раздраженно спрашивает Каллахан.
Его костюм весь в складках, как лицо – в морщинах. Волосы длиннее обычного. Страх проедает дырки даже в идеальном внешнем виде.
– Что я все еще готова пожертвовать всем ради Эйдана. Моими собственными желаниями, будущим, жизнью.
Каллахан напряженно дышит. Наконец он говорит:
– Послушай, девочка, если ты можешь вернуть моего сына…
– НЕТ! – я никогда не повышала на него голос. – Я понятия не имею, где искать Эйдана, даже если бы и хотела этого. Мне определенно не хочется этим заниматься. Не после всего того, что случилось. Монтгомери просто ждет, когда я покину стены Sensus Corvi, чтобы схватить меня.
Лицо Каллахана немного искажается, затем он снова берет эмоции под контроль.
– Ты должен был показать мне такую Эмму раньше. В ней появился стержень. До сих пор я видел в тебе только твоих родителей. Мать, которая не могла смириться с ошибками. Отца, который всю жизнь оплакивал притворную любовь. Уязвимый. Слабый. Все это недостатки, – с волчьей улыбкой он поворачивается к Фаррану, – твое знание человеческой природы не имеет равных, Фион. Из нее вышла бы идеальная невестка. Ну, еще не поздно для этого.