Пробуждение

Дженкинс Тина М.

Гарту доктор показался достаточно симпатичным. У него были непослушные, соломенного цвета волосы, прямой тонкий нос и выразительные темно-карие глаза, в которых светились теплота и ум. Судя по выражению лица, чувствовал он себя немного не в своей тарелке. Что ж, подумал Гарт, хорошо, что у нас есть его портрет. После стольких лет хранения в состоянии глубокой заморозки черты лица Шихэйна, что называется, «поплыли», но теперь можно было восстановить его прежний облик.

Несколько десятков вырезок были посвящены обстоятельствам трагической гибели доктора, застреленного в Лос-Анджелесе неизвестным преступником, которого так и не нашли, а также решению его жены заморозить голову сразу же после убийства.

Последняя

по времени статья из специализированного медицинского журнала была датирована 2030 годом; в ней доктора Шихэйна называли только «Голова», и никак иначе, словно он утратил имя и превратился просто в экспонат, в диковинку из кунсткамеры. Несколько специалистов обследовали его, пытаясь определить, какая часть живых тканей необратимо повреждена в процессе замораживания.

— Увы, судьбе было мало одной жертвы, — вздохнул Гарт, обнаружив на экране ссылку на личное дело Дуэйна Уильямса. Материалов по донорскому телу наверняка намного больше, но Гарт не хотел просматривать их сейчас. Может, как-нибудь в другой раз, когда у него будет подходящее настроение.

Гарт уже собирался отключить компьютер, когда раздался негромкий сигнал веб-камеры, и он поспешно нажал кнопку на столе, чтобы вызов не разбудил Клер в спальне.

— Ты все еще на работе?! — удивленно воскликнул Гарт, увидев на экране Персис. — Как там… дела?

— Сегодня вечером привезли антибиотики. Мы поставили капельницу.

— Как его состояние?

— Температура сразу опустилась. Сейчас она близка к нормальной.

Это сообщение обрадовало Гарта. Он не думал, что контрабандные антибиотики сработают так быстро.

— Это еще не все, — добавила Персис. Она казалась спокойной, но губы ее чуть подергивались, словно она старалась сдержать улыбку.

— Что еще?

— Аксоны клеток серого вещества спинного мозга выросли уже настолько, что преодолели границу трансплантационного стыка. Так вот, мы обнаружили в них признаки активности.

Гарт в восторге стукнул кулаком по столу.

— Я знаю, что уже поздно, — сказала Персис, — но у нас тут происходит что-то вроде, гм-м… небольшого представления. Одним словом, я хочу, чтобы ты приехал. Мне кажется, тебе это должно понравиться.

Гарт мчался по пустынным улицам с опасно высокой скоростью, притормаживая, только когда проезжал мимо стоявших на перекрестках танков Национальной гвардии. Их курсовые прожекторы неизменно провожали его машину, но Гарт знал, что его вряд ли станут останавливать. Патрульные наверняка проверили его номерные знаки и убедились, что разрешение появляться на улице после наступления комендантского часа у него есть.

Ворвавшись в здание, которое в этот ночной час казалось каким-то сверхъестественным лабиринтом, Гарт бросился к дезинфекционным камерам. Когда он вошел в комнату наблюдения, оказалось, что здесь собралась уже большая часть команды. Увидев начальника, лаборанты тотчас расступились. Бросив взгляд на рентгеноскопы, Гарт сразу заметил легкое свечение в районе мозгового ствола. Выглядел этот трепещущий огонек слабым, готовым каждую секунду погаснуть, но Гарт почувствовал, как от восторга у него перехватило дыхание.

— …И без какой-либо стимуляции с нашей стороны! — выдохнул он, выразив общую мысль.

— Да, — подтвердила Персис. — Совершенно спонтанный процесс.

— Не могу поверить!

— Я тоже.

Гарт поднял голову, обвел взглядом счастливые лица присутствующих. На душе у него было так радостно, что, позабыв о всякой сдержанности, он крепко обнял Персис.

23

Радостное событие, однако, застало экспериментаторов врасплох. До этого момента все они были озабочены только тем, чтобы не дать

телу номер 13 умереть. Не существовало ни примерной программы восстановительных мероприятий и процедур, ни даже теории лечения подобных случаев, опираясь на которую они могли бы разработать эту самую программу. Но, наблюдая за сотрудниками, Гарт замечал, что они с каждым днем относятся к пациенту все лучше. Все, от Персис до санитара, — проявляли невероятную самоотверженность и трудились с полной отдачей, забывая о сне и отдыхе. На усталость никто не роптал. Напротив, все ревностно старались окружить пациента всевозможными удобствами и помочь ему скорее поправиться. О подобной сплоченности Гарт мечтал с самого начала, когда только создавал свою экспериментальную команду. Ему и в голову не приходило, что группа наемных работников способна превратиться в единомышленников и коллег, всего лишь осознав: им удалось создать живое существо.

Каждое утро Гарт или Персис проводили с сотрудниками краткую беседу, на которой обсуждался ход лечения.

— Прошу вашего внимания, коллеги, — сказал Гарт на одной из таких встреч. — У Персис есть для вас одна любопытная новость. Давай, Персис…

— Я рада сообщить вам, — начала она, обращаясь к присутствующим, — что благодаря вливаниям суспензии стволовых клеток и моим регуляторам-семафорам нам удалось полностью восстановить клетки лобных долей, мозолистого тела и лимбическую систему мистера Шихэйна.

Собравшиеся разразились радостными восклицаниями.

— Кроме того, стволовая часть мозга восстановилась до такой степени, что теперь он сам может поддерживать гомеостаз.

— А когда мозговой ствол будет в состоянии управлять телом? — спросил кто-то из лаборантов.

— Думаю, он уже готов, и сегодня мы это проверим! — торжественно объявил Гарт.

— И что будет тогда? — осведомился Монти.

— Чтобы восстановить когнитивные функции мозга, мне придется на время превратиться в садовника и, вооружившись компьютерными ножницами, отсечь посторонние нейроны, — объяснила Персис. — Мне уже случалось работать на живом мозге в Нью-Йоркском университете, и, скажу без лишней скромности, я сумела добиться очень неплохих результатов в области нервной регенерации — правда, лишь в специфически определенных отделах мозга. Со столь обширными поражениями мне еще не приходилось иметь дела. Я знаю только одно: в мозгу мистера Шихэйна мне встретится достаточно много накоротко замкнутых проводов, так что будьте готовы — мы можем столкнуться с довольно необычными реакциями физического свойства.

Сразу после утренней беседы Персис заглянула к Гарту в кабинет. Ей нужно было сказать ему много такого, о чем она не решилась говорить перед всеми. Когда она вошла, Гарт смотрел в окно.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она.

— Поговорить? О чем? — Гарт повернулся в ее сторону.

— О Дуэйне Уильямсе.

Гарт тяжело вздохнул. Он знал, о чем пойдет речь, и боялся этого разговора, потому что у него не было ответов на вопросы Персис.

— Ладно, расскажи, что тебя тревожит.

Она опустилась в кресло напротив рабочего стола Гарта.

— Насколько мне известно, у Дуэйна при жизни было сильно развито стремление самому контролировать события. И я уверена, что, когда он очнется, ему захочется, чтобы так продолжалось и дальше. Ты понимаешь, о чем я?

— Ты хочешь сказать, мы поступили не слишком обдуманно, самонадеянно?

Несколько мгновений оба молчали.

— Когда ты предложила воспользоваться пенитенциарной системой в качестве источника донорских тел, — сказал наконец Гарт, — я согласился только потому, что мне и в голову не могло прийти, что мы действительно будем оживлять их.