Пробуждение
Шрифт:
Работа паранормального исследователя — это гораздо больше, чем щелканье камерой и просмотр телевизионных сериалов. Для истинных исследователей это становится потрясающим пробуждением способности видеть мир, недоступный другим.
Патрик Берне
Август, 2008
Патрик Бернс занимается паранормальными исследованиями почти двадцать лет. Он основал группу Ghost Hounds в Атланте. Патрик — звезда программы канала Tru TV Haunting Evidence. Он же является организатором и директором конференции GhoStock, проходящей два раза в год. Более подробную информацию можно
Глава первая
ЗДЕСЬ СЛИШКОМ ТИХО!
Я не могу уснуть. Ни на секундочку.
Это продолжается уже третью ночь подряд. Все началось с нашего переезда из квартиры на двадцать втором этаже чикагского небоскреба в скрипучий старый викторианский особняк в Рэдиссоне, штат Джорджия, — небольшом Богом забытом городишке. И теперь я не могу спать.
Подростку — то есть мне — здоровый сон жизненно необходим. А иначе как мне расти? Грудью меня, в отличие от моей тринадцатилетней сестры Кейтлин, Бог и так обделил. Разве старшие сестры не должны развиваться раньше младших? И, в довершение всего, меня стала мучить бессонница. Черные круги под глазами точно обеспечат мне популярность в новой школе, занятия в которой, кстати, начинаются завтра.
Я повернулась на бок, свесилась с кровати и уставилась на картонную коробку с надписью: «Спальня Кендалл». Интересно, остался ли там тайленол с прошлого лета? Тогда я тоже не могла спать, только виновата в этом была работа в кофейне Интеллиджентсия на Северном Бродвее. От избытка кофеина я все время была на взводе.
Хм, это вряд ли. Да и не стоит мне его принимать, особенно учитывая, что я отказалась от предложенного мамой снотворного, которое она как медсестра бесплатно получает в больнице. Правда, моя бессонница вызвана не ненормированным рабочим днем, как у нее. Я не могу спать из-за этой чертовой тишины!
Я родилась и выросла в Чикаго, а значит, привыкла к звукам большого города: шуму машин, полицейским сиренам и грохоту мусоровозов. Я не мыслю жизни без непрекращающейся болтовни местных жителей и туристов, постоянно прибывающих в Город Ветров [1] . Мне недостает пронзительного металлического скрипа поездов на станциях наземного метро. Я скучаю по шуму покидающих и прибывающих в аэропорты О'Хара и Мидвэй самолетов. Их всегда так много в небе Чикаго, что, кажется, только протяни руку и обязательно схватишь один. Для меня вся эта какофония звуков превращается в потрясающую симфонию большого города. Но сейчас меня окружает только абсолютная тишина улицы Мейн-стрит в Рэдиссоне, Джорджия. И эта тишина — невыносима!
1
Так американцы называют Чикаго. — Примеч. пер.
Я не шучу. Я уже придумала имена всем сверчкам и цикадам, населяющим наш задний двор. Мне приходится открывать окно — вентилятор не справляется с ночной духотой. Так я и лежу, уставившись в плесень на потолке. Как говаривала моя бабушка Этель: «Так тихо, что слышны мысли мертвецов».
Ага. Только этого мне и не хватает.
Я мечтаю о романтических снах с Джастином Тимберлейком и Ченнингом Татум. Вот это было бы здорово.
Развалившись на матрасе, я вытираю ладонью пот со лба. Во всем виновата сентябрьская жара. Дома в Чикаго я бы уже заворачивалась в свой любимый плед. Сомневаюсь, что он мне здесь понадобится. Это не правильно. Все здесь в Рэдиссоне не правильно.
Не хочу показаться занудной шестнадцатилеткой, но к этому городу я буду еще долго привыкать. С самого переезда я чувствую себя не в своей тарелке. Уже три дня у меня раскалывается голова (болит прямо за правым глазом),
В очередной раз повернувшись на бок, я начинаю тереть кулаком глаз, надеясь прогнать боль. Только бы уснуть, и тогда все будет в порядке. Мои вздохи тонут в шуме вентилятора. Сперва свое странное состояние я пыталась списать на аллергию. Ведь этот древний дом буквально забит вековой пылью. Только я не чихаю, и глаза у меня не слезятся. Мои симптомы уж больно странные.
Вчера, например… Я вешала полку для всяких безделушек, и вдруг у меня начало жутко колоть пальцы, словно я сильно отлежала руку. Я даже выронила молоток. Вот о чем я говорю.
Помогая маме вешать гамак и устанавливать стол для пикников на заднем дворе, я внезапно расплакалась. И это была не пара слезинок, а настоящая истерика. Обычно так сильно я плачу, только пересматривая «Дневник памяти» [2] . Поток слез абсолютно без причин. Абсолютно. Мама списала все на тоску из-за переезда. Доля правды в этом, наверное, есть, но это точно не главная причина. Чтобы успокоить маму и предотвратить очередную попытку напичкать меня разнообразными лекарствами из ее бездонной сумки с пробниками, я сослалась на предменструальный синдром. К счастью, мой ответ ее удовлетворил.
2
Мелодрама с Райаном Гослингом и Рейчел Макадамс в главных ролях.
Но самое странное, помимо стремительно развивающегося сомнамбулизма, произошло вчера вечером, когда я раскладывала пасьянс в своей комнате. И это был не компьютерный пасьянс, а самый что ни на есть классический пасьянс с настоящими игральными картами — как не модно с моей стороны! Просто кабельное телевидение и Интернет нам еще не подключили. Как мне общаться с миром, если я даже не могу открыть Живой Журнал?
Так вот, раскладываю я пасьянс, но как бы я ни тасовала колоду, у меня все время выпадает только эта чертовка — дама червей. Я перетасовывала карты раз двадцать, но эта глупая женщина с недовольным лицом и мешками под глазами всегда умудрялась оказаться наверху. Я даже испугалась. А вы бы не испугались ожившей карты? Как только нам подключат Интернет, первым делом разузнаю все об этой странной даме. Еще дома — да, Чикаго для меня по-прежнему дом — я как-то услышала от моей подруги Марджори, что некоторые умеют читать обычные карты как карты таро. Может, мне удастся найти какую-нибудь книгу, где бы все объяснялось. Или я просто сойду с ума.
Очередной глубокий вздох, и ветер раздувает занавески цвета слоновой кости на моем окне. Ткань обвивается вокруг одного из столбиков кровати, и это похоже на медленный танец. Еще только девять тридцать, но я подумала, что если лягу пораньше — в предвкушении первого дня в новой школе — будет легче заснуть. Зря надеялась.
Дверь спальни со скрипом приоткрылась.
— Кендалл? Ты не спишь?
— Конечно нет, — резко ответила я, откидывая тонкое одеяло. — Прости.
— Ничего. Я понимаю.
Мама вошла и включила свет. Смешной пучок, в который она стала собирать свои темные волосы, делал ее моложе сорока восьми лет. Я прищурилась и заметила в ее руках большую коробку.
— Твой отец только что вернулся из «Мега-Марта»…
Я не дала ей договорить.
— Здесь даже есть «Мега-Март»? Прямо чудо цивилизации.
Мама недовольно посмотрела на меня.
— Кендалл, мы не на краю земли. Да, это не центр Чикаго, но до Атланты всего час езды, да и здесь, в Рэдиссоне, есть все необходимое для комфортной жизни.