Пробуждение

Анненкова Ирина

Сильно-пресильно захотел? Как, вот так? Или ещё сильнее?

Потеряв равновесие, мальчик испуганно вскрикнул и упал на колени, больно стукнувшись ими о землю и оцарапав заново обретенные ладони. Сверху на него завалился не ожидавший такой прыти оборотень, у которого буквально древесина ушла из-под рук. Из-за спин ратников раздался тоненький визг, а мечник Дуля поведал окружающим, что чрезвычайно удивлен происходящим, использовав для этого всего одно короткое, но крайне емкое выражение, от которого покраснел, кажется, даже дракон.

Впрочем, дракон, похоже, и сам по себе впечатлился метаморфозами княжича.

Подпрыгнув на месте, виверн яростно зашипел, выпустил клубок черного дыма — хорошо хоть, огня пожалел! — а затем, ощерившись, коротко скакнул вперед.

Вот тут уж и Драгомир завопил! А кто бы, спрашивается, сумел смолчать при виде надвигающегося на него чудовища?!

Ну, да, да. Вопили все: три княжны, их няньки (причем одна сомлела от страха!), устремившиеся к врагу ратники и даже желтоглазый оборотень — но тот всё-таки больше ругался да хрипло каркал в сторону дракона какое-то непонятное слово, словно пытался ему что-то сказать. Да только тот его всё никак не понимал!

Не кричала только сестрица Полеля. Воспользовавшись общей сумятицей, девочка ловко вывернулась из рук сбившихся в кучу голосящих женщин, прошмыгнула между не ожидавшими такой подлянки воями и метнулась навстречу подобравшемуся для нападения ящеру. Проскочив мимо всё ещё лежащего на земле брата, юная чародейка повелительно махнула ратникам, заставив тех замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, и выкрикнула срывающимся голосом:

— Т" хар драге мирт гшисс хараан! Т" хар драге!

— О, Боги Пресветлые! — ошеломленно выдохнул над ухом у Драгомира Радош. — Она что, говорит на драсе?! Но это же невозможно!!

Оказалось, возможно. Раскосые глаза дракона от удивления стали совершенно круглыми и ясными-ясными, словно в них отразилось полуденное солнце. Замерев на месте, ящер вытянул длинную шею и, недоверчиво помаргивая, забормотал что-то на том же рокочущем и хрюкающем наречии. Однако Полеля лишь беспомощно покачала головой и пробормотала:

— Т" хар драге… драге хараан… хараан…

Было заметно, что слова даются ей нелегко — странные звуки, казалось, рождались у нее не в горле, а в глубине груди, заставляя содрогаться всё ее худенькое тело.

Затем девочка жалобно всхлипнула, как-то уж совсем обреченно махнула рукой и прошептала, должно быть, снова на неведомом драсе:

— Кернуннос. Кернуннос и Данара… хараан.

И снова обессилено опустилась на примятую траву.

— Вот ведь… красномордая, уморила-таки княжну! — укоризненно поведал миру мечник Дуля. — Ну, теперь держись!

И решительно шагнул вперед.

Дракон растерянно прошипел что-то невразумительное, потянулся было к пытающейся приподняться на локте девочке — и отшатнулся, видимо, сообразив, что сейчас рядом с нею станет очень людно. Из его ноздрей вылетело две жалкие струйки дыма без единой искорки.

— Ага-а-а, а огня-то у него больше и нетути! — удовлетворенно сообщил наблюдательный Дуля, перебрасывая меч в правую руку и вытаскивая из ножен широкий охотничий нож. — Навались-ка, братва!

— Не смейте! Не троньте его! Он ведь разумный!

На этот раз возмущенный Полькин крик остался без внимания. А Драгош вдруг подумал, что не сможет спокойно жить дальше, если это волшебное солнечно-золотое чудо сейчас убьют — а десяток хорошо вооруженных и обученных ратников, скорее всего, справится с довольно

мелким драконом, раз у того уже и на огненный плевок сил нет. Или если он позволит этому прекрасному созданию самому стать убийцей. Или если упадет хоть один волосок с головы сестры, или наконец-то притихших девчонок, или Радоша — да с любой головы на этой поляне! И именно он, будущий великий чародей Драгомир, у которого только что открылся магический дар, должен встать между людьми и чудесным существом, как это сделала Полеля, только что заслонившая его самого от разозленного виверна, а теперь пытающаяся защитить этого же ослабевшего, испуганного дракона от разгневанных ратников. Пришел его черед — осознать ответственность обретаемой силы… выбрать дорогу, наверное.

Но как? Как остановить десяток витязей, исполненных решимости покарать не пойми откуда свалившуюся им на головы жуткую тварь? Как понять, что вообще нужно крылатому ящеру от людей? Ведь чтобы говорить с драконом — на этом, как его, драсе, что ли, — надо самому быть драконом! Хм-м, а почему бы, собственно, и нет? Деревом-то он, чародей Драгомир, уже побывал! Как там было? Захотеть? Сильно-сильно? Ну же!

Лиловая дымка буквально вскипела вокруг мальчика. Ха, может, это она его и превратила в то дурацкое дерево?! Ну, тогда…

— О-ба-ра-тинь! — старательно, по слогам, выговорил впечатлительный Дуля, закатил глаза под самый шелом и плавно завалился набок. Десятник Димит неуверенно махнул мечом, приказывая ратникам замереть на месте.

— Многоликий чародей! — восхищенно ахнул Радош. — О, Боги Пресветлые, ещё одна ожившая легенда!

— А ну, отпусти меня немедленно! Драгош, ты где? — Красава метко лягнула няньку, тщетно выкручиваясь из ее рук.

— А-а-а-а! — выдала новую руладу княжна Забава.

— Ы-ы-ы-ы! — на это раз охотно поддержала ее старшая сестра.

— Хррр-грррр! — просипел ящер, в растерянности зажевавший собственный хвост.

И только Полеля восхищенно смотрела на стоящего рядом с нею и расправляющего крылья ВТОРОГО золотого виверна.

Дракон номер два удовлетворенно оглядел своё поджарое переливающееся тело, несколько раз шкрябнул когтистой лапой землю, словно пробуя ее на прочность, потянулся к дракону номер один и что-то вопросительно пророкотал. Ошеломленный виверн сперва слегка отпрянул и нервно зашипел, а затем вдруг заворчал-захрюкал, удивленно таращась на новоявленного собеседника и переминаясь с лапы на лапу. Ящер-Драгош внимательно его послушал, время от времени кивая и порыкивая, а потом, обернувшись к сестре, мотнул узкой головой и не очень внятно, с трудом выговаривая слова, прошепелявил:

— Поль, скашшши ты ррратникам отойти подальшшше, а Милаффе с Сссабаффой сссаткнутьсся. Они так верещщщат, что дашшше мне страшшшно!

Приоткрывший было один глаз мечник Дуля немедленно захлопнул его обратно и, не приходя в сознание, начал довольно-таки проворно отползать назад. За спинами ратников послушно хлопнулись в обморок обе княжны — хором, прям как и орали.

Дракон пробурчал что-то ещё — на этот раз вовсе нечленораздельно, затем раздраженно фыркнул и напрягся, словно пытаясь снести ОЧЕНЬ большое яйцо. Очертания ящера как-то вдруг смазались и стали нечеткими. А через миг на его месте уже стоял невысокий крепкий мальчик, недовольно щуривший сине-серые глаза.