Пробужденное пророчество
Шрифт:
— Рагдар, — он протянул эльфу руку. Тот вздрогнул, но вложил изящную эльфийскую кисть в широкую ладонь.
— Киммерион.
— Вот они, вот!!! — послышались крики за спиной. Эльф и северянин резко обернулись.
К ним бежали несколько стражников, за которыми на безопасном расстоянии следовали те двое.
Бежать смысла не было — переулок оканчивался тупиком. Драться со стражей было глупо — только хуже было бы. Киммерион пытался дернуться, когда ему больно выкрутили руки, но тут же получил древком
Им не повезло. Очень не повезло. Молодой человек, которому Киммерион отсек руку, оказался сыном герцога фон Ларда, главы Шестого департамента. После короткого, явно лишь для проформы, допроса эльфа и северянина отволокли в камеру, куда примерно через час зашел судья в компании подручных герцога, дабы зачитать приговор. Рагдара ждала виселица, Киммериону повезло меньше — разъяренный герцог, упирая на неоспоримую вину эльфа, отсутствие гражданства и нелюдское происхождение, вытребовал для того, кто искалечил его сына, костер. Затем подручные герцога крепко избили обоих, особенно досталось, естественно, Киму, и ушли в сопровождении судьи.
Казнь назначили на вечер, за час до заката.
— Ты видел его?
— Естественно.
— И что?
— Любопытный юноша. Вы не поверите, он не боится солнечного света, хотя не обладает должной силой и ловкостью. Вроде как обычный эльф, но многое умеет из вашего персонального арсенала, — Кайран де Марано с удобством расположился в кресле, крутя в тонких пальцах бокал с красным вином. Его собеседник стоял у кресла за тяжелым письменным столом, на котором в творческом беспорядке лежали бумаги.
Это был высокий человек лет тридцати пяти. Длинные волнистые волосы цвета воронова крыла спадали чуть ниже плеч, тонкие, аристократические черты лица, пронзительные красновато-карие глаза. Он был красив, но в чертах лица неуловимо скользило нечто отталкивающее.
— Действительно, необычно. Ты приставил наблюдателей?
— Разумеется. Они приступят завтра вечером, я снял с прежнего задания четвертую группу. Их заменят шестнадцатые, а ребята из четверки займутся Киммерионом.
— Губерт действительно обучал его фехтованию?
— Похоже на то. Но к скрипке учителя эльф даже притронуться не позволяет. Я сегодня попробовал…
— И что?
— Я получил ножнами по пальцам, и собственную перчатку в лицо.
Черноволосый улыбнулся. Его улыбка выглядела жутковато, тем более, что оба верхних клыка были чуть длиннее остальных зубов. Такое нередко случалось у обычных людей, но у него почему-то превращало улыбку в оскал.
— И что ты сделал?
— Сперва я извинился и отклонил вызов, — рассмеялся Кайран.
— А потом?
— Потом наш дражайший Киммерион сообщил мне, что раз я такой трус, что боюсь принять его вызов, то он опозорит меня перед
— Надеюсь, ты его не убил и даже не покалечил? — судя по тону, если бы Кайран не оправдал надежд черноволосого, его ждала бы незавидная участь.
— Естественно. Уколол неприятно, на несколько часов лишив возможности нормально передвигаться, и ушел, сказав на прощание пару умных фраз. Пусть мальчик подумает.
— Хорошо. Что, по твоему, следует предпринять далее?
— Пусть развивается. Он не представляет для нас угрозы, изучать его лучше на расстоянии, от грандиозных идей мести Тринадцатому Департаменту его отвлекла идея мести мне лично, а от идеи мести мне лично — моя красивая речь. Экспромт, между прочим.
— Избавь меня от твоих красивостей. Ладно, твой план поддерживаю.
— Александр, вы займетесь этим лично?
— Нет, конечно, — он вновь нехорошо улыбнулся.
— А кто тогда? Меня начинают терзать смутные подозрения… — по лицу виконта было видно, что эти подозрения ему очень не нравятся.
— Кайран, ты слышал когда-нибудь такую фразу: «инициатива наказуема»? Ты предложил план, тебе его и реализовывать. Послезавтра жду полный отчет по Киммериону, а завтра… Я надеюсь, ты подготовил бумаги, пришедшие из Вестиньера?
— Да, — ответил Кайран слишком быстро, чтобы это могло быть правдой.
— У тебя пятнадцать часов. Свободен.
Виконт де Марано изящно поднялся на ноги, поклонился и покинул кабинет главы Тринадцатого стола Имперской Канцелярии Александра Здравовича.
Глава XI. Сны и предсказания
Костер догорал. Последние язычки пламени неуверенно приплясывали на краснеющих угольях, завершая последний танец. До рассвета было еще далеко.
Талеанис невидяще смотрел в костер. Он уже не чувствовал боли в усталых ногах, жара углей и сырости земли. Ему было очень плохо. Перед глазами вновь и вновь вставали картины той ужасной ночи, полуэльф не мог забыть жуткую морду Левиафана, бесконечный ужас, исказивший черты Нортахела, а главное — пронзительный взгляд темных глаз эльфийской богини…
— …Вот мы и встретились, Левиафан.
Голос Дианари Лиаласы звенел сталью. Это казалось вопиюще неправильным — ее голос должен был журчать, как весенний ручей, плясать перезвоном серебряных колокольчиков, лететь вечерним ветерком, но не звенеть ледяной сталью меча.
— Да, Дианари, вот мы и встретились. Помнится, последняя наша встреча проходила в более неприятных для тебя обстоятельствах, — демон гнусно ухмыльнулся.
— Я бы не советовала тебе об этом упоминать.
— Это почему же?