Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)
Шрифт:
Сокольников: Мне передавал Пятаков, что в директиве Троцкого о развертывании вредительской работы содержалось указание на то, что группа блока, ведущая вредительскую работу, должна связаться с другими контрреволюционными группами.
Вышинский: Какими именно?
Сокольников: Этого я уточнить не могу. С другими контрреволюционными группами, ведущими такую же работу. Указывалось на то, чтобы найти бывшие вредительские организации среди специалистов.
Вышинский: Среди бывших вредителей периода Промпартии, шахтинского процесса?
Сокольников:
Председательствующий: Скажите, пожалуйста, подсудимый Сокольников, с какими террористическими группами вы были связаны в 1935–36 гг.?
Сокольников: В 1935 году ко мне пришел Тивель и сообщил, что он связан с террористической группой Закса-Гладнева. Тивель спрашивал указаний о дальнейшей деятельности этой группы.
Председательствующий: На кого эта группа готовила покушение?
Сокольников: Мне Тивель говорил тогда, что у них было задание подготовить террористический акт против Сталина.
Председательствующий: Можно отсюда сделать вывод, что группа Закса-Гладнева была под вашим непосредственным руководством, если к вам обращались за советом?
Сокольников: Я не руководил ее оперативной работой, но я непосредственно санкционировал продолжение ее деятельности.
Председательствующий: А сколько раз и когда вы имели беседы с представителями этой группы Закса-Гладнева?
Сокольников: В начале 1936 года, весной 1936 года.
Председательствующий: Значит, весной 1936 года, в период ваших «колебаний», вы непосредственно были связаны с деятельностью террористической группы, той группы, которая готовила покушение на товарища Сталина?
Сокольников: Я был связан с Тивелем непосредственно, Тивель был непосредственно связан с группой Закса-Гладнева. Был ли Тивель сам членом этой группы, я не знаю.
Председательствующий: Известно вам было о подготовке в 1934 году покушения на тов. Кирова? Известен ли был вам состав террористического центра, который готовил и осуществил покушение на тов. Кирова?
Сокольников: Мне было известно в начале осени или в конце лета 1934 года, я точно не могу сказать, что в Ленинграде готовится покушение против Кирова. Что касается того, кто его выполняет, этого я не знал. О деталях этого дела меня не осведомили. Но в 1932 году я слышал о составе ленинградского центра.
Председательствующий: Значит, вы подтверждаете ваши показания, что вам известно было о существовании в Ленинграде террористического центра, и в частности, что в центр входили Левин, Котолынов, Мандельштам и другие. Это вы подтверждаете?
Сокольников: Да, подтверждаю, это мне было известно в 1932 году.
Председательствующий: Вам известно, что непосредственное руководство подготовкой террористического акта в отношении тов. Кирова осуществлял Бакаев?
Сокольников: Мне не говорилось об этом непосредственно, но то, что руководство подготовкой террористического акта возложено на Бакаева, мне было известно.
Председательствующий: В какой мере вы были связаны с Рейнгольдом по
Сокольников: Рейнгольд руководил террористическими группами в Москве. Я с ним имел встречи, но относительно его работы он мне никаких сообщений не делал. Относительно тех функций, которые на него возложены, я знал от Каменева.
Председательствующий: С вами Рейнгольд непосредственно был больше связан, чем с Каменевым?
Сокольников: Но никаких сообщений относительно своей деятельности он мне не делал.
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО СЕРЕБРЯКОВА
Вышинский: Скажите, пожалуйста, когда вы возобновили свою антисоветскую преступную деятельность?
Серебряков: Осенью 1932 года. Ко мне зашел Мрачковский и информировал меня о создании троцкистско-зиновьевского блока, назвал состав этого центра и тут же сообщил, что центр решил на случай своего провала выдвинуть запасный центр.
Вышинский: Как вы отнеслись к этому предложению?
Серебряков: Для меня оно не было неожиданностью. Я хотя и отошел от контрреволюционной деятельности троцкизма, но все-таки у меня остались контрреволюционные настроения, несмотря на подачу заявления в 1929 году.
Вышинский: Когда вы подали заявление в 1929 году, вы в действительности оставались троцкистом?
Серебряков: Да, внутренне оставался троцкистом… Осенью 1933 года я встретился с Пятаковым в Гаграх, тогда же он сказал мне, что надо принять активное участие в троцкистской работе. В частности, он ведет вредительскую работу в промышленности, и перед ним стоит также вопрос о развертывании вредительства на транспорте. Я — старый транспортник, связи у меня сохранились, у меня возражений не было, и эту часть работы я взял на себя. Кроме того, я взял на себя связь и руководство грузинскими делами через Мдивани.
В 1934 году или, может быть, в конце 1933 года по приезде в Москву я зашел в НКПС, повидал там А. М. Арнольдова. Я его знал по 1926 и 1927 гг. Он выразил полную готовность взять на себя осуществление и руководство вредительской работой на транспорте. Там мы с ним и наметили программу этой вредительской работы. Мы с ним поставили задачу совершенно конкретную и точную: срыв перевозок, уменьшение ежесуточной погрузки методом увеличения пробега порожних вагонов, методом неувеличения заниженных уже до этого норм пробега вагонов и паровозов, путем недоиспользования тяговой силы мощности паровоза и т. д. В 1934 году, по предложению Пятакова, ко мне в Цудортранс пришел Лившиц, он был начальником Южной дороги. Я его информировал о своем разговоре с Арнольдовым. Он мне сообщил, что у него на Южной дороге имеется заместитель — Зорин и что тот сможет развернуть работу. В этом же 1934 году я привлек к вредительской работе на транспорте начальника Томской дороги Миронова, которого я знал по НКПС в 1926–27 гг. Он тоже дал согласие принимать участие во вредительской работе. Я имел сведения в 1934 году, что привлечен Фуфрянский, работающий в НКПС, а также Емшанов — заместитель начальника дороги Москва — Донбасс. Называлась также фамилия Князева, как члена организации.