Процесс
Шрифт:
– Сейчас я кончаю, – сказал К. и, так как звонка на столе не было, стукнул по столу кулаком; следователь и его советчик в испуге отшатнулись друг от друга. – Меня все это дело не касается, поэтому я сужу о нем спокойно, а вам всем будет весьма полезно меня выслушать – конечно, при условии, что вы как-то заинтересованы в этом предполагаемом судебном деле. Причем обсуждение того, что я вам излагаю, прошу отложить, так как времени у меня нет, и я скоро уйду.
Тотчас наступила тишина, настолько К. сумел овладеть аудиторией. Уже никто не перекрикивал других, как вначале, никто одобрительно не хлопал. Казалось, все уже в чем-то убедились или готовы убедиться.
– Нет сомнения,– очень тихо заговорил К., его радовало напряженное внимание всей аудитории, и в тишине рождался гул, который его подбадривал
Но тут речь К. была прервана воплями иэ дальнего угла. Он затенил глаза рукой, чтобы лучше видеть, – от мутного света чад в комнате казался белесым и слепил глаза. Виной была прачка; уже при ее появлении К. понял, что она непременно помешает. Но виновата она сейчас или нет, сказать было трудно. К. видел только, что какой-то мужчина увлек ее в угол у дверей и там крепко прижал к себе. Однако вопила не она, а этот мужчина, он широко разинул рот и уставился в потолок. Вокруг них столпились те посетители галереи, что стояли поближе; они, как видно, пришли в восторг оттого, что это происшествие нарушило серьезность, которую К. внес в собрание. Под первым впечатлением он чуть не бросился туда, решив, что и все остальные захотят сразу навести порядок и хотя бы выставить эту пару из зала, но первые ряды перед ним плотно сомкнулись, никто не тронулся с места, никто не пропускал К. Напротив, ему помешали: старики выставили руки вперед, и чья-то рука – обернуться ему было некогда – вцепилась сзади в его воротник. К. уже не думал об этой паре; ему показалось, что у него отнимают свободу, что его и в самом деле арестовали, и он, вырвавшись, соскочил с подмостков. Теперь он очутился лицом к лицу с толпой. Неужели он неправильно оценил этих людей? Неужели он слишком понадеялся на воздействие своей речи? Неужто все они притворялись, а теперь, когда близилась развязка, им притворяться надоело? И какие лица окружали его! Маленькие черные глазки шныряли по сторонам, щеки свисали мешками, как у пьяниц, жидкие бороды жестко топорщились; казалось, запустишь в них руку – и покажется, будто только скрючиваешь пальцы впустую, под ними – ничего. А из-под бород – и для К. это было настоящим открытием – просвечивали на воротниках знаки различия разной величины и цвета. И куда ни кинь глазом – у всех были эти знаки. Значит, все эти люди были заодно, разделение на правых и левых было только кажущимся, а когда К. внезапно обернулся, он увидел те же знаки различия на воротнике следователя – тот, сложив руки на коленях, спокойно смотрел вниз.
– Вот оно что! – крикнул К. и взметнул руки кверху – внезапное прозрение требовало широкого жеста. – Значит, все вы чиновники! Теперь я вижу, все вы – та самая продажная свора, против которой я выступал, вы пробрались сюда разнюхивать, подслушивать, разделились для видимости на группы, аплодировали мне, чтобы меня испытать, хотели узнать, можно ли сбить с толку невинного человека! Что ж, надеюсь, вы тут пробыли не без пользы для себя: либо вы посмеялись
Он схватил свою шляпу, лежащую на краю стола, и прошел к выходу при полном и недоуменном молчании присутствующих. Но, очевидно, следователь опередил К., он уже ждал его у дверей.
– Одну минуту! – сказал он. К. остановился и, уже взявшись за ручку, вперил глаза не в следователя, а в дверь. – Я только хотел обратить ваше внимание, – сказал следователь, – что сегодня вы, вероятно сами того не сознавая, лишили себя преимущества, которое в любом случае дает арестованному допрос.
К. расхохотался, все еще глядя на дверь.
– Вот мразь! – крикнул он. – Ну и сидите с вашими допросами! – И, открыв дверь, он побежал вниз по лестнице.
За ним послышался шум – видимо, собрание опять оживилось и затеяло что-то вроде ученой дискуссии, обсуждая все, что произошло.
Глава третья.
В ПУСТОМ ЗАЛЕ ЗАСЕДАНИЙ. СТУДЕНТ. КАНЦЕЛЯРИИ
Всю следующую неделю К. изо дня в день ожидал нового вызова, он не мог поверить, что его отказ от допроса будет принят буквально, а когда ожидаемый вызов до субботы так и не пришел, К. усмотрел в этом молчании приглашение в тот же дом на тот же час. Поэтому в воскресенье он снова отправился туда и прямо прошел по этажам и коридорам наверх; некоторые жильцы, запомнившие его, здоровались с ним у дверей, но ему не пришлось никого спрашивать, и он сам подошел к нужной двери. На стук открыли сразу, и, не оглядываясь на уже знакомую женщину, остановившуюся у дверей, он хотел пройти в следующую комнату.
– Сегодня заседания нет, – сказала женщина.
– Как это – нет заседания? – спросил он, не поверив.
Чтобы убедить его, женщина отворила дверь в соседнее помещение. Там н вправду было пусто, и от этой пустоты комната казалась еще более жалкой, чем в прошлое воскресенье. На столе, так и стоявшем на подмостках, лежало несколько книг.
– Можно взглянуть на эти книжки? – спросил К. не столько из любопытства, сколько для того, чтобы его приход не был совершенно бесполезным.
– Нет, – сказала женщина и снова заперла дверь, – это не разрешается. Книги принадлежат следователю.
– Ах вот оно что, – сказал К. и кивнул головой. – Должно быть, это свод законов, а теперешнее правосудие, очевидно, состоит в том, чтобы осудить человека не только невинного, но и неосведомленного.
– Должно быть, так оно и есть, – сказала женщина, как видно, не совсем понимая его.
– Что ж, тогда я уйду, – сказал К.
– Передать от вас что-нибудь следователю? – спросила женщина.
– А разве вы его знаете? – спросил К.
– Конечно, – сказала женщина, – ведь мой муж – служитель в суде.
Только сейчас К. заметил, что комната, где в прошлый раз стояло только корыто, теперь была убрана, как настоящая жилая комната. Женщина заметила его удивление и сказала:
– Да, нам предоставлена бесплатная квартира, но в дни заседаний мы должны освобождать эту комнату. На службе мужа много неудобств.
– Меня удивляет вовсе не ваша комната, – сказал К. и сердито посмотрел на женщину. – Гораздо больше я удивлен, что вы замужем.
– Вы, должно быть намекаете на тот случай во время последнего заседания, когда я помешала вашей речи? – спросила женщина.
– Конечно, – сказал К. – Правда, дело прошлое, я бы о нем не вспомнил, но тогда я просто взбесился. А теперь вы сами говорите, что вы замужем.
– Вам только пошло на пользу, что вашу речь прервали. О вас потом говорили очень недоброжелательно.
– Возможно, – уклончиво сказал К., – но для вас это не оправдание.
– А вот все мои знакомые меня оправдывают, – сказала женщина. – Тот, что меня обнимал, уже давно за мной бегает. Может быть, для других я ничуть не привлекательна, а для него – очень. Тут ничего не поделаешь, даже моему мужу пришлось примириться; если хочет сохранить место, пусть терпит, ведь тот человек – студент и, наверно, добьется больших чинов. Вечно он за мной бегает. Он только что ушел перед вашим приходом.