Прочь из моей головы
Шрифт:
«Привет, плачу и каюсь, что тебя отвлекаю, но тут дело катастрофической важности. Похоже, твою квартиру залило, подскочишь ко мне? Я уже здесь, но ключи забыл. Ты недалеко? Тут дел на пять минут, ну, как у Гэбриэллы было с машиной в последний раз».
И следом пришло ещё одно сообщение:
«Ты мне позарез тут нужна! Жду тебя, как Алонсо – свою Лючию! Целую, рыдаю, надеюсь!»
Хватка у меня ослабела, и телефон выскользнул из пальцев. К счастью, на стол.
«Урсула?» –
– Он в беде, – выдохнула я, сгибаясь и утыкаясь лбом в колени. Меня трясло. – Он точно в беде, потому что Гэб звонили насчёт эвакуированной машины какие-то мошенники, и когда она поехала на встречу, её чуть не ограбили. А Лючия и Алонсо – это из пьесы «Предательство», мы на неё ходили, когда расстались, и Алонсо там… он её заманил и убил, и, Йен…
«Спокойно. Урсула, выдохни и допей чай».
На мгновение изнутри поднялась волна тепла, и к физиологическим ощущениям она не имела никакого отношения. Но стало легче; по крайней мере, трясти меня перестало.
– Можно разбудить Хорхе?
Ещё только половина четвёртого, до заката – два-три часа. На вечер и близко не похоже… Если выдвинемся сейчас – окажемся в невыгодном положении, задержимся – Дино убьют, как убили Тони, как только сочли, что он бесполезен. Господи, что же делать…
«Пиши ответ, – тихо попросил Йен. – Нам нужно выиграть время. Я не знаю, к кому он попал, но чародеи, к сожалению, вообще не отличаются терпеливостью. Нужно, во-первых, заинтересовать их, во-вторых, убедить, что Дино ещё полезен, и избавляться от него нельзя. Соберись. Ты ведь Куница, слово – твоё оружие».
Он был прав, но когда ещё чья-то правота мгновенно успокаивала и возвращала ясность мышления. Ладно… Вдох-выдох…
Мятный настой в чашке порядком остыл. Я допила его мелкими глотками, помассировала виски и вроде бы немного пришла в себя. По крайней мере, руки не дрожали, когда я набирала ответ.
«Ах ты ж мой герой. Всё поняла. Сейчас в запаре, перезвоню ближе к вечеру, ок? Будь на связи».
И следом отправила второе сообщение:
«Злая магия дедлайна».
И сразу же – третье:
«Чего молчишь?»
И четвёртое:
«Будешь молчать – обижусь нахер».
– Сойдёт? – спросила я Йена вслух.
«Зависит оттого, кто его поймал. У девочек из Датура свои методы, с которыми можно обойтись и без живого заложника», – ответил он осторожно.
Спасибо, конечно, что не соврал что-нибудь успокоительное, но мне опять подурнело. Сердце зачастило, как проклятое. Похоже, к концу всего этого бардака у меня будет хроническая тахикардия или ещё какая-нибудь гадость… если доживу, конечно.
Спустя целую вечность телефон снова звякнул.
«Ты меня буквально спасла, о богиня. Припадаю к твоим ногам. Звони, как освободишься».
Я
Было плохо.
«Ты справилась, Урсула, – произнёс Йен внутри моей головы, и на плечи опустилась иллюзорная тёплая тяжесть, словно меня кто-то обнял. – Теперь у твоего приятеля есть шанс, и мы хотя бы знаем, что схватили его не Датура, у них другие методы. А сейчас буди Хорхе».
– Как? – тупо спросила я и шмыгнула носом.
«Просто позови вслух по имени. У него чуткий сон».
Горло до сих пор сдавливало спазмами, а лицо по ощущениям порядочно отекло – зрелище то ещё было, полагаю. По крайней мере, Хорхе пробрало до печёнок: когда он увидел меня, то его самого неслабо перекосило.
– Сначала успокойтесь, – вздохнул он, вернув себе самообладание, и погладил меня по волосам. – Урсула, ну же, вы храбрая девочка. Хотите кофе? Или сначала умыться?
Я представила, как выгляжу с подтёками туши и прорыдала:
– Умы-ы-ыться…
После холодной воды действительно полегчало. Хорхе сам подал мне полотенце, а потом отвёл назад в комнату, где на столе уже стоял серебристый кофейник и две чашки. Телефон тоже лежал там же, и новых сообщений, к счастью или к несчастью, не появилось. Я коротко рассказала, что случилось, и уткнулась в свою чашку; дурнота прошла, но перестать думать о том, как Дино потрошат и делают из него куклу, никак не получалось.
Если они с ним это сотворят… если они только попробуют…
«Тогда мы их убьём. Разрежем на куски. Вмуруем в камень живьём. Снимем с них кожу и заставим плясать на площади».
Я не сразу поняла, что говорит Йен, а не Салли; а когда до меня дошло, то резко полегчало, и даже кисловатый металлический привкус во рту исчез.
– Но это ведь не случится? Мы его спасём? – вырвалось у меня.
«Да», – пообещал Йен спокойно.
– Да, – ответил Хорхе одновременно с ним и пригладил взъерошенные спросонья волосы. Только сейчас я обратила внимание на то, что выглядит он немного расхристано – рубашка расстёгнута почти до половины, жилетки нет, на щеке отпечаток от подушки. – Но надо подготовиться. Вы скажете мне адрес ваших апартаментов?
– Отправите птичек на разведку? – улыбнулась я. Веки всё ещё были тяжёлыми.
– Именно, – кивнул он, сощурившись, и взгляд у него потемнел. – Знание определяет, у кого преимущество. Но слишком быстро они вышли на след… Не нравится мне, как пахнет эта история. Очень не нравится.
Мы выдвинулись, как только солнце скрылось за горизонтом. Небо всё ещё полыхало, особенно на западе – там небосвод словно расплавленным металлом облили, но Хорхе сказал, что закатные отсветы ему не вредят. Мы несколько раз обговорили планы и проработали несколько веток развития событий, хотя, подозреваю, мне рассказывали далеко не всё. Потом он ненадолго отлучился, а когда вернулся, то кожа его не казалась уже такой бледной, а губы и вовсе были такими яркими, что выглядели накрашенными.