Продается шкаф с любовником
Шрифт:
Пожилая. Я мимо нее проскользнуть собиралась, а она сама остановила меня и сказала задумчиво: «Вот тебе я мужа найду». Представляешь?! И денег с меня не взяла. У нее дар фамильный, боится его потерять.
Самое удивительное, что часа через два я родила.
Далила подумала: "В машине того, кто тебе потом апельсины носил. И звонил. Эх, Семенова, может, этот парень твоя судьба? Вот и не верь после этого предсказаниям.
Сказать ей?
Зачем? Зря расстрою".
— Слушай! — подскочила Галина. — Как я про бизнесменку
— Не вздумай туда ходить, — запротестовала Далила.
— А если она мне мужа найдет?
— На себя уже не надеешься?
— А ты? Тебе снится Матвей, а ты кочевряжишься. Как ты другим советы даешь, когда сама бестолковая? — поразилась Галина и с чувством воскликнула:
— Я так ругаю себя! Ну почему не вцепилась я в Голос? Почему его к себе не звала? Почему не сказала, что жить без него не могу? И теперь он перестал мне звонить. А все ты со своими советами: «Не доставай его бабством, не верещи!» А самой снится Матвей.
Немедленно с ним сходись!
— Все не так, как ты думаешь, — горестно усмехнулась Далила. — Все по-другому.
— По-другому? И как же? Почему тебе снятся такие хорошие сны? — грозно спросила Галина и, не дожидаясь ответа, снова яростно приказала:
— Сходись-ка, подружка, с Матвеем и не дури!
— Сны снятся от обиды и ревности, а Матвея я терпеть не могу. Мне даже разговаривать с ним противно, потому от него и бегаю.
— Так ты с ним не говорила еще?
Далила отрезала:
— И не собираюсь.
— Хотя бы послушай, что скажет мужик, — посоветовала Галина и, хлопнув себя по ляжкам, ругнулась:
— Ну, мать вашу так! Вы как малые дети!
— Кто бы меня учил. Я абсолютно уверена, что ты к Граблину бегала, а не с Хреновым в ресторане обедала. Это в твоем характере, чеха прогнала и улепетнула к забулдыге-дружку. А там гнездится другая голубка, потому ты рано домой и явилась.
Наивность подруги поразила Галину.
— Свяжись я с Граблиным, то и вовсе бы не пришла. И никакая другая мне в том не помеха, — просветила она Далилу и с гордостью сообщила:
— Я выполнила твое задание и пообедала с Хреновым.
— И что узнала?
— Убийца он, Хренов. У меня нет сомнений, Верховскую Машу убил он.
Далила скептически осведомилась:
— С чего ты взяла?
— Хренов сам мне признался.
— Ты ври, да не завирайся. Как он тебе признался? Что, так и сказал: «Я Машу убил».
— Практически так и сказал, — невозмутимо подтвердила Галина.
Далила скомандовала:
— Рассказывай, как это было!
— Я, как ты меня и учила, опустила в тарелку глаза вяло жевала свой ужин и грустно вздыхала. Слава богу, после твоего торта это было несложно. Я изображала красавицу и тосковала, а Хренов искоса послеживал за мной, а потом не выдержал и пошел на контакт.
— Как пошел?
— Начал завязывать разговор. Я с ним
— феноменально! Ты не вязалась! Уникальный случай в твоей биографии.
— Будешь язвить, перестану рассказывать, — пригрозила Галина.
— Все, молчу.
— Короче, я отделывалась любезными, но короткими «нет» и «да». Он стал делать мне комплименты, я и на них не клевала.
— Невозможно поверить! — опять не удержалась от ремарки Далила.
Галина «лягнулась»:
— Благодарность тебе недоступна.
— Хорошо, ты не клевала, и что было дальше?
— Дальше все было, как ты обещала: моя приветливая пассивность разожгла в нем любопытство. Он начал выспрашивать, отчего я грустна. Пришлось признаться (все, как ты учила), что недавно погиб мой друг.
Галина мстительно сделала паузу — Далила нетерпеливо воскликнула:
— И?!
— И Хренов сник. И затих. Я уже думала, что все испортила, что знакомство сорвалось, а он вдруг печально мне говорит: «Я вас понимаю. Несколько лет назад я пережил такое же горе».
— А ты?
— Я, не будь дурой, начала втюхивать: «Ах, у вас все не так, а меня мучает совесть! Я виновата в гибели Друга! Я не прощу себе никогда! Я его так любила!»
— А он?
— Он: «Я тоже ее любил, правда, узнал об этом только тогда, когда Маша была мертва. И меня тоже мучит совесть. И даже не совесть. Я сам не пойму, что меня мучит».
— Ну, надо же! — поразилась Далила. — И что было потом?
Галина, явно гордясь собой, сообщила:
— Потом мы (уже как родственные души) заговорили о постороннем. Все, как ты учила: слово за слово, он о мужском — о машинах, я о женском — о выпечке. А потом принесли торт. Будь он неладен! При одном слове «торт» меня сразу тошнит.
— Ты не беременна? — озабоченно осведомилась Далила.
— Беременна? Ты еще издеваешься? Сожрать два торта за день! Если б я знала, на что иду…
Разойтись Галине не удалось, подруга решительно ее перебила:
— Ближе к делу, пожалуйста. Этак я до утра не узнаю, чем закончился ваш разговор.
— Если ближе к делу, то я начала убиваться: «Ах, и я в тот страшный день пекла торт, его любимый, для друга старалась, а он погиб, не отведав даже кусочка».
Все, как ты учила.
Подавшись вперед, Далила впилась в подругу взволнованным взглядом.
— Слушай, что это за пятно у меня на ковре? — вдруг спросила Галина.
— Ты издеваешься?
— Нет, ты же видишь пятно.
— К черту пятно! Что было с Хреновым?!
— Он побледнел.
— И промолчал?!
— В том-то и дело, что нет! — победоносно сообщила Галина. — Ценой неимоверных усилий я вырвала у него признание!
Сильно рискуя, она сделала непозволительно длинную паузу, чем взбесила подругу. Однако Далила, досчитав до пяти, взяла себя в руки и спокойно спросила: