Продаётся Таня. 20 лет
Шрифт:
Помню, я просила своего охранника принести ей собрание сочинений Иво Андрича, но на следующий день мне сказали, что нет возможности найти собрание сочинений Андрича на английском. Мне предложили взамен выбрать что-нибудь другое. Даниэла изобразила разочарование, даже повысила тон, когда разговаривала с охранником об этом, выкрикнула, что пожалуется Хафезу. Охранник пожимал плечами, отвечая, что это вне его компетенции.
Когда охранник ушел, Даниэла повернулась ко мне и сказала:
– Честно тебе скажу, это я блефовала. Никогда не читала Андрича
После ужина я пошла спать. На следующий день, проснувшись немного раньше обычного, я попросила охранника вывести меня из комнаты до завтрака. Я пропустила обед, осталась у бассейна, а когда собиралась возвращаться в номер и потом идти на ужин, ко мне подошел охранник и сказал, что меня в холле дворца ждет Хафез. Пока я шла в холл, думала о том, что я сделала в последние несколько дней – не нарушила ли каких-нибудь правил, не сказала ли чего-нибудь лишнего, а может, Даниэла следила за мной все это время?.. С такими мыслями я вошла в холл.
Хафез пригласил меня садиться и вежливо спросил, как я провела день, довольна ли я всем, и задал еще парочку дежурных вопросов. После моих кратких ответов Хафез спросил, собираюсь ли я на ужин, а когда я кивнула, задал мне вопрос, который меня удивил.
– Не хотите ли вы поужинать где-нибудь в городе, в каком-нибудь роскошном месте? – предложил он без предисловий.
Я молчала, мне было непонятно, что бы это значило. Конечно, я знала, что этот человек ничего не говорит просто так, но сейчас я не могла понять, о чем идет речь. Я пожала плечами, а он добавил, объясняя:
– Пожалуйста, вернитесь в номер и подготовьтесь к поездке в город. Надеюсь, вы будете прекрасно выглядеть и улыбаться. Господин пожелал, чтобы вы составили ему компанию за ужином.
Я хранила молчание. Он добавил, что я должна явиться в холл через час. Итак, я надела одно прекрасное разноцветное платье и знала, что выгляжу в нем потрясающе.
Вообще мы получали одежду так: специальные служащие звали нас в особые комнаты дворца, которые напоминали огромный бутик, переполненный платьями. Эти наряды не оставили бы равнодушными даже известных на весь мир манекенщиц. И сегодня я считаю, что нет известного модного дизайнера в мире, чьи платья я бы не носила за время моего пребывания в гареме в Дубае, несмотря на то что этикетки с них срывались. Я не знаю, зачем это делалось, но так уж было заведено.
Хафез попросил меня подойти к самому входу дворца. Мы ждали несколько минут, и с левой стороны от той части дворца, где жил сам хозяин, подошел огромный белый автобус. В нем было шесть дверей, стекла были затемненные. Хафез подошел, открыл дверь, и я поднялась в салон. Внутри сидел хозяин. Он сказал мне с улыбкой, чтобы я села напротив. И мы выехали по направлению к центру города.
Обстановка автобуса напоминала маленькие апартаменты. Здесь был больший бар с десятком бутылок с разнообразными напитками. Большой контейнер со льдом и шампанским, телевизор и музыкальный центр. И само собой, кондиционер.
Хозяин отметил, что я прекрасно выгляжу, я поблагодарила его, мы продолжили
К нам подошли двое мужчин, которых я посчитала официантами, хотя они не были одеты как официанты. Мы последовали за ними и подошли к столу, за которым сидел араб с молодой девушкой моего возраста, с длинными светлыми волосами. Они встали в знак приветствия. Было ясно, что мужчины знакомы. Девушка за столом была выше меня на несколько сантиметров, она производила впечатление своей красотой. Она весила на пару килограммов больше, чем большинство девушек из нашего гарема, но это совсем не портило ее фигуру, она была само очарование. У нее были большие груди и сочные губы удивительной формы. Эта девушка умела себя преподносить, знала свои козыри и искусно пользовалась ими.
Мы выпили коньяку, который заказала я. Остальные присоединились к моему заказу. Закуска состояла из трех блюд, все – морепродукты. Хозяин и его друг разговаривали на арабском, а мы с этой девушкой, натянуто улыбаясь, смотрели на них. Время от времени нам бросали фразу-другую на английском. Было заметно, что мужчинам доставляет удовольствие разговор в таком привлекательном обществе. Нас обслуживали два официанта’ один темнокожий, а другой напоминал мне моего соседа Миодрага, у него были каштановые волосы, скорее светлые, и голубые глаза. Они часто подходили к столу, подносили еду, относили тарелки, ложки, возвращали чистые столовые приборы, наливали напитки, стоявшие в стороне.
При очередной смене блюд светловолосый официант, назовем его европейцем, подошел ко мне с левой стороны. Он принес на подносе салат. Я смотрела на этого парня и вдруг заметила, что он держит мизинцем под подносом клочок бумаги. Когда официант-европеец закончил сервировку, почти незаметным движением он положил мне на колени ту бумажку и сказал: «Это вам». Эта короткая фраза могла касаться салата, но никто за столом и так не обратил на нее внимания. Я сидела, стараясь держаться непринужденно, и через двадцать секунд опустила руку на бумажку. Это был клочок скрученной бумаги, на котором был записан заказ. Но на нем я заметила пару предложений на английском. Не больше. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие, не выдавать волнения, но лихорадочно соображала, что сделать с этой запиской, где ее спрятать. Меня охватила паника.
Я смотрела прямо перед собой, думая, что делать. Это длилось около тридцати секунд. Моя рука лежала на клочке бумаги, а потом я сжала ее ладонью, и только тогда поняла, что правда не знаю, куда деть этот клочок. Если бы на мне была одежда из двух частей, я бы знала, что сделать с запиской: сунула бы в трусики, и все. А так… Тогда мне в голову пришла идея, что я могу положить бумажку в туфлю. Я сделала вид, что у меня чешется нога, и осторожно осуществила задуманное. Тогда я немного успокоилась. Я попросила того официанта наполнить бокал. Он стоял в нескольких метрах и был абсолютно спокоен. Он выполнял свою работу как ни в чем не бывало. Я умирала от нетерпения узнать, что в записке.