Продам честь. Дорого
Шрифт:
— Четыреста сорок тысяч раз. О! Номер двадцать девять поднимает цену до четырехсот пятидесяти тысяч. Раз, — где-то на краешке слуха услышал Аполлон. Какое-то воспоминание забрезжило в памяти, что-то связанное с цифрой двадцать девять. Стоп. Это же ему двадцать девять лет. Точно. Вот какая ассоциация всплыла в мыслях.
— Четыреста пятьдесят тысяч два. Четыреста пятьдесят тысяч фунтов стерлингов три. Продано номеру двадцать девять.
«Ну, наконец, это мучение закончится через мгновение», — думал Аполлон, нагоняя на себя воздух с помощью таблички с номером. «Слава Богу, какой-то идиот купил эту бабенку ради мнимого удовольствия».
В зале раздались аплодисменты.
— Поздравляю, — Аполлона похлопали по плечу. — Достойная покупка. Иди забирай свою куколку.
— Да я-то тут при чем? — вырвалось у мужчины на реплику усатого соседа сзади.
— Ну как же…, - и тут взгляд Аполлона упал на номер таблички той, которой он обмахивался.
Двадцать девять.
Что? Как? Откуда? — Вы же выиграли торги. Или будете отказываться?
Любопытство усатого было понятно. Если покупатель отказывался от лота, то терял не только задаток, но и вносился в список неблагонадежных клиентов, и информация об этом рассылалась по всем торговым домам. Кроме того, в узких кругах сплетни распространялись со скоростью эпидемии гриппа и к вечеру становились достоянием газет.
— Нет, — твердо заявил Аполлон. Быть притчей во языцах еще и по этому поводу ему не хотелось.
Денег жалко до безумия, но позор гораздо хуже.
Аполлон представлял как скривится Неждан, читая светскую хронику о скандале, в котором опять буде замешан его непутевый брат, как будет прятать от своей жены данную заметку. Как Юнона начнет успокаивать мужа, говоря, что старую собаку не научить новым фокусам, имея в виду его, Аполлона. Видение было настолько реально, насколько правдиво. Одна надежда на неразглашение информации о покупателе работниками аукциона. Если бы он на самом деле хотел приобрести подобный лот, то непременно прислал поверенного, но не светился самостоятельно.
Аполлон с ненавистью посмотрел в сторону сцены, откуда на него был обращен взгляд широко распахнутых бирюзовых глаз.
Елена не могла поверить своим глазам. В последний момент наивысшую цену предложил этот скучающий красавчик с недовольной миной на лице. Почему-то именно такой поворот судьбы ее не устраивал совершенно. Одно дело отдаться человеку вожделевшему тебя, а другое тому, кому ты противна. Она чувствовала сквозь расстояние, разделявшее ее и незнакомого мужчину с табличкой двадцать девять, как неприятна ему. Возникло дикое желание закрыть не только тело, но и прикрыть чем-нибудь руки, ноги, волосы, лицо. Покупатель последнего лота с откровенной неприязнью взглянул на нее, продолжив принимать поздравления в связи с покупкой. И это с ним придется ложиться в постель? По коже прошелся озноб, вызвав гусиную кожу по всему телу. Кажется, про нее все забыли.
По окончанию торгов толпа как будто утратила к девушке интерес, перестав обращать внимание, словно она не живой человек, стоящая тут голой, а всего лишь деталь декора помещения. Что ей дальше делать? Куда идти? Если до аукциона ей говорили, ставя задачи, выполняя которые она шла к своей цели. То теперь неопределенность угнетала. Она по-прежнему стояла на подиуме и кое-как прикрывала обнаженное тело руками. Никто даже не догадался подать покрывало или что-нибудь его заменяющее.
Покупатель Елены в сторонке беседовал с аукционистом, вырвавшись из толпы поздравляющих. Распорядитель предъявлял бумаги, разъясняя условия приобретения товара.
Девушка принялась осматривать того, кому должна будет вверить себя на одну ночь. Высокий. Холеный. Красивый, как картинка в журнале. Но холодный и какой-то неживой внутри. Бр-р. Стало еще холоднее. Скоро. Очень скоро это
Сквозь туман в и боль голове мысли текли вяло и заторможено. Еще бы она быстро соображала после трех таблеток успокоительного. Хорошо хоть в сон не клонило, а то уснула бы в холодной пене, заработав воспаление легких. Надо гнать подобные мысли подальше, а то точно сбудутся, подумала девушка. И почему все плохое сбывается, а все хорошее нет? Загадка.
У Елены потихоньку начала болеть голова. Сказывалось напряжение последних часов. Вымотанные нервы давали о себе знать. Еще немного и она вообще перестанет что-либо соображать от боли. Мигрень посещал ее редко, но метко. Она всячески старалась скрывать свое состояние от окружающих, а уже тем более от медицинской комиссии, собранной перед проведением аукциона и проверяющей ее пригодность по всем статьям.
«Интересно», — подумала девушка, — «а отказаться еще можно?»
Но тут сама себя одернула. А что дальше? Ей и до того деньги были нужны позарез, а если она откажется, то, вообще, попадет в долговую яму. Она же до конца жизни не выплатит неустойку аукционному дому, прописанную в контракте. Договор четко определял ее права и обязанности. Первую часть денег она получает сразу же по совершению покупки, а вторую после того, как клиент удостоверит своей подписью исполнения с ее стороны обязательства. Читай, лишит девственности. Скорее бы уже завтра. Не будет же он тянуть с этим делом? Подобный типаж мужчин, как ее покупатель, долго ждать не привык. Лишь бы не оказался извращенцем. Таковой была последняя мысль девушки, прежде чем упасть в лужу из воды и пены.
— Держите ее, — выкрикнул Аполлон, видя, что не успевает подхватить девушку, падающую, словно подкошенная, на пол. Он краем глаза следил за своей покупкой, гадая, чего же она предпримет в следующий момент. Перестанет изображать невинность сразу же после окончания аукциона или останется в своем образе еще некоторое время? И вот на тебе — не угадал. Похоже, что девица решила упасть в обморок. Причем, реально упасть. Не картинно с закатыванием глаз и по-киношному красиво, а как подрубленное дерево, навзничь, в неестественную позу. Такое возможно лишь когда все мышцы расслабляются внезапно, отказываясь служить хозяйке.
К девушке бросилось сразу несколько человек. Подняли ее из лужи. Перенесли на сухое место, подложив чей-то пиджак под тело и слегка прикрыв сбоку. Безвольно лежащее обнаженное тело не вызвало никаких сексуальных эмоций, а лишь одно желание — пожалеть. Это ж до какого состояния себя надо довести, чтобы грохнуться со всего размаха головой об пол?
— Чем девушка больна? — требовательно спросил Аполлон у суетившегося рядом аукциониста.
— Ничем. Эм. Господин…, - за суетой мужчина забыл фамилию клиента.
— Заглавский, — напомнил Аполлон. — И впредь будьте более внимательны к своим клиентам, — менторским тоном, свысока, выдал мужчина. Ибо он хозяин положения и вправе диктовать свои условия, — а то можете их в любой момент потерять.
— Господин Заглавский, смею вас заверить, девушка абсолютно здорова. У нас и медицинское заключение имеется, — подобострастно заговорил аукционист. У того даже руки затряслись, когда понял чем светит провал операции. Ведь этот русский господин может отказаться от покупки, может потребовать независимой экспертизы, подать в суд, в конце концов. Ничего подобного не должно произойти ни в коем случае, а иначе не видать ему своих процентов, да и места можно лишиться в любой момент.