Продам свадебное платье

Пашкова Ксения

— Работала в одной фармацевтической компании над разработкой новых медикаментов, — коротко объяснила, не желая вдаваться в подробности.

— А почему уволились?

— Да так, напридумывала себе всякого. Думала, мир спасти, но ничего не вышло.

— Разочаровались, значит? — догадался Федя, в его голосе слышалось сожаление.

— Можно и так сказать.

— Я тоже пошел в полицию, чтобы приносить пользу. Не спасти мир, конечно, но сделать его немного безопаснее, наверное.

А вот и третья причина — наше стремление помочь

другим. Некий внутренний компас, наставивший нас на этот путь. Было здорово встретить того, кто разделяет твое желание изменить хоть что-нибудь. Говорить с Федей означало быть понятой — а это очень приятное чувство. Я бы даже сказала — ни с чем не сравнимое.

— Получается, мы в чем-то похожи, — тихо заметила я, отставляя в сторону пустую креманку. — Спасибо за мороженое. И за то, что позвали с собой тоже.

— Этот вечер вышел по-хорошему странным, — сказал Федя, улыбнувшись.

— Не пожалели, что приехали?

— Нет, было вкусно и… интересно.

— Интересно? — переспросила я.

— Да, говорить с кем-то, кто ничего обо мне не знает.

— Кое-что я все же знаю.

— Ну да, то, что меня бросили в день свадьбы, — кивнул он, хмыкнув. — Можно вопрос?

— Валяйте.

— Вы замужем? — Видимо, заметив мои расширившиеся глаза, он поспешил добавить: — Просто вы продали Дине свое свадебное платье. Вот я и решил…

— Я не замужем. И не в разводе.

— Неужели ваша свадьба тоже сорвалась? — удивился Федя. Да уж, это могло быть невероятным совпадением, но как бы не так.

— Скажем так, она не состоялась, — слукавила я. Мне нравилось болтать с этим темноволосым парнем, мне импонировал его выбор профессии, мне польстило, что он принес мое любимое мороженое, как только я об этом упомянула, но это не могло отменить обещание, которое я дала сама себе. Я намерена молчать о произошедшем до тех пор, пока не забуду кошмар, через который мне пришлось пройти.

— Грустно это слышать. Не знал, что нас таких много.

— Каких еще нас? — переспросила я, потеряв нить повествования.

— Брошенных.

— А-а-а, — кивнула я, — ну да. Думаю, таких, как мы, пруд пруди.

— А это не странно? — задумался Федя. — Что мы до сих пор на «вы», хотя уже пару часов болтаем без остановки.

— Теперь, когда я знаю, что вы полицейский, мне еще труднее перейти на «ты». И я прониклась к вам глубоким уважением после ваших слов о желании что-то изменить. Так что понятия не имею, как теперь быть.

— У меня то же самое. Никогда не встречал ученых. Все представляю вас в белом халате, склонившейся над пробиркой с какой-нибудь кислотой.

— Что-что, а халаты я ненавижу, — призналась я, поморщившись. — Самая неудобная на свете одежда. Уверена, ее изобрел какой-то жуткий садист.

— Моя мама обожает халаты. Кажется, что всю жизнь бы только их и носила.

— Домашние халаты куда удобнее медицинских, уж поверьте.

— Верю-верю, — рассмеялся Федя. — И о чем только мы говорим.

—

Да уж, на какие только темы мы сегодня не поболтали.

— Вашим друзьям, наверное, трудно с вами расставаться.

— Что? Почему?

— Общение с вами затягивает. Вроде бы пора возвращаться домой, но как-то не хочется прерывать разговор.

— А-а-а, — задумалась я, — да не. У меня и друзей-то особо нет. Когда в лабораторию устроилась, с головой ушла в работу, и общение с подругами практически сошло на нет.

— А теперь, когда вы остались без работы, уже поздно восстанавливать дружбу?

— Не вижу смысла восстанавливать то, что так легко разрушилось. К тому же, после увольнения все, с кем я поддерживала связь, не смогли проникнуться моими переживаниями.

— Что за переживания?

— Долгая история. Важно тут только то, что мне приходится справляться с этим в одиночку.

— Уже решили, что делать дальше? Найдете новую работу?

— У меня завтра собеседование в медицинском университете. Подумываю стать преподавателем химии.

— Почему бы и нет. Наверняка это безопаснее, чем торчать в лаборатории и дышать всякими ядовитыми парами.

— Да, но зато возрастает риск быть убитой обиженным студентом, — заметила я, и Федя снова рассмеялся. — Не смейтесь, вы же полицейский, должны знать, в каком мире мы живем.

— А вы планируете быть тем самым преподавателем, который всех валит?

— А то! Собираюсь отчислить пару сотен студентов на первой же сессии.

— Правда?

— Конечно. Они у меня попляшут.

— Вас еще не наняли, а вы уже размечтались. — Федя легонько толкнул меня в плечо, видимо, желая привести в чувство. Но мне было так хорошо и весело, что я не знала, как остановиться и перестать нести всю эту чушь.

— А вы были прилежным студентом?

— Никто не жаловался.

— Это потому, что вы не у меня учились, а то бы скатились.

— У вас еще никто не учится, — напомнил он, не оставляя попыток развеять мои грезы.

— Это называется визуализация. Чем дольше я делаю вид, что уже работаю в университете, тем выше шанс, что меня действительно туда возьмут.

— Хорошая тактика.

— Думаете?

— Да, я бы даже сказал — беспроигрышная, — прыснул Федя и потянулся за тарелкой с фруктами. — Мне теперь интересно, возьмут ли вас на эту работу.

— Могу отправить вам смс после собеседования. Ну, чтобы вы не умерли от любопытства.

— Давайте, — согласился он и протянул мне сотовый. — Позвоните на свой номер, а я потом занесу вас в контакты.

— Хорошо-о-о.

В ресторан мы приехали на двух машинах, так что никто из нас не притронулся к алкоголю, но чувство было такое, что мы охмелели от разговоров и еды. Перед тем, как распрощаться, мы остановились на тротуаре и переглянулись. Между нами случился странный безмолвный диалог, после которого у меня не осталось сомнений — мы видимся не в последний раз.