Продана криминальному авторитету
Шрифт:
Ну что, тварь. Ты будешь первым.
Думаю я, до адской боли в ладони сжимая ствол.
Кровь в венах превращается в кипяток. Я выпускаю наружу бешеного зверя.
— Следующий лот. Прекрасная… Элайза! — громким голосом кричит мужчина в малиновом бархатном костюме. — Покрути попкой, Элайза. Покажи своё сокровище тем, кто хочет насладиться этим персиком.
Она как кукла марионетка. Под дозой. Это точно. Пытается выполнить приказ утырка. Дерьмовая из неё проститутка. Ни грации, ни чувств. Как алкашка, которая на вокзале бухнула.
— Какая-то деревянная, — бросает кто-то из темноты.
— Неопытная! — возражает распорядитель. — Поговорим о качестве товара. Любители нетронутых девочек, это то, о чём вы мечтали. Элайза юна и неопытна. Главное! Никем не тронута… — хищно присвистывает, накаляя атмосферу. — Абсолютная девственница! Наш гинеколог это подтвердил. Даже не мастурбировала ни разу. Вы первыми сможете вкусить прелесть этого персика… Итак, ваши ставки, господа!
Придурок!
Разводила дешёвый. Что он только впаривает собравшимся здесь недоумкам?
Это была последняя капля.
Сняв ствол с предохранителя, я бросаюсь к сцене.
Меня прикрывают мои подельники.
— Кто-нибудь ещё хочет сделать ставки? — пищит прыщ в отстойном малиновом костюме.
— Да!
Пауза.
— Я хочу.
Подбегаю вплотную к сцене. Поднимает пистолет и выпускаю в грудь ряженого клоуна несколько пуль.
Бах! Бах! Бах!
— Ставка — твоя жизнь.
Бах!
Взрывы, стрельба. Крики!
Сразу же начинается паника. Все вскакивают с места, валят на выход гурьбой. Но мои парни быстро наводят здесь порядок.
Я подскакиваю к девчонке, хватаю её за локоть. Рывком дёргаю на себя, впечатывая носом в свою бурно вздымающуся грудь.
— Хорошо побегала? — еле сдерживаюсь, чтобы не отхлестать ее как следует по проблемной жопе. — Пора домой.
Она поднимает головку. Смотрит на меня так жалобно… Что не по себе становится. Как провинившийся котёнок. Вся злость моментально исчезает. Лисичка тянется ко мне. К лицу. К губам… Встаёт на носочки, а мои руки непроизвольно ещё сильнее обвивают её талию, максимально жадно впечатывают к телу.
Она целуем меня.
Ёб твою мать!
Сначала робко. И мягко. Как будто боится, что оттолкну. Или ударю.
У меня от этих её нежностей телячьих башню срывает окончательно.
Я властно тараню её маленький ротик своим. Врываюсь в горло языком как смертоносный торнадо. Лижу её всю. Эадно. Голодно. Властно. Как наркоман. Не могу насытится. Понимаю, что ещё никогда так адски круто не целовался. Понимаю, что хотел её. Неимоверно. С самой первой секунды, как увидел.
Мой член стоит как дубина проклятая. Я прижимаюсь им к животу Алисы. Смачно потираюсь набухшей эрекцией о плоский животик красотки.
А она? Ох, ну что же она, мать её, творит?!
Руку на член плюхает. Со всей силы сжимает. И стонет мне в рот.
Проклятье!
Ты что творишь?!
Я ведь выдеру
— Вкусная ты… Лиса, — вою как грёбаный волк, на пике возбуждения. — Очень вкусная. Я бы выдолбил сейчас тебя во все узкие дырочки. В наказание. Но ты сейчас под действием наркотиков. Сама не знаешь, что творишь…
Верно. Под наркотой она. Надо успокоиться! Остыть.
Я не трахаю нариков. Не моя тема.
Хочу, чтобы сама захотела и сама от кайфа пищала.
Помни о сделке, Саид. Ты не нарушаешь слово. Такое правило. Личное кредо.
Отталкиваю её от себя. Делаю это через силу. Смотрю с осуждением. Она должна знать своё место! Должна меня ненавидеть. Мы не можем быть вместе. У нее есть жених, у меня жена. Мы разные. Как огонь и вода.
Алиса вздрагивает. Её глаза закатываются. Она слабеет на глазах, падает. Но я успеваю подхватить хрупкое тельце за секунду до удара об пол.
Глава 10
Она выглядела такой несчастной и хрупкой, что я сжалился. Не смог её одну оставить. А вдруг ей станет плохо? Потому принёс в свою спальню. Положил на кровать, стал дожидаться момента, когда она проснётся. А пока красотка спала я переодел её в свою рубашку.
Бля. Какое же аппетитное у нее тело.
Зря это сделал — дотронулся до неё голую. Лучше бы доверил дело Зареме. Но почему-то самому захотелось. Глянуть на то, чего я мог лишиться, если бы засранку продали в рабство иностранцу.
Я боролся с своим грёбаным желанием, когда её раздевал и любовался невинным девичьим телом. Прекрасна дрянь. Идеальна. Куколка. Никогда так ещё ни одну тёлку не жаждал, как её.
Она без сознания. Но дышит. Иногда невольно губки алые облизывает. Вот бы распустить ширинку и членом к ним прижаться. Они наверно мягкие и сладкие. А её ротик всё еще девственный и неопытный. Узкий. Тесный. Вкусный.
Сглотнув, коснулся пальцем красивого соска. Он моментально отозвался на прикосновение твердостью и мурашками. Я стал водить пальцем по груди малышки наслаждаясь зрелищем.
Красивые сисечки. Аккуратные, небольшие. Идеально поместятся в ладонях. Как маленькие дыньки.
Я как загипнотизированный смотрю на девушку. Не могу насмотреться. Руки так и тянуться к члену… Если не вдуть, то хотя бы подрочить. Но похоть притупляет осознание того, что она еще девственница. А я целок не деру. Разве что на крайний случай. Тем более отцу ее утырошному обещал, что три месяца трогать не буду.
Если она сама не попросит… Если сама не начнёт умолять ее распечатать.
Я быстро застёгиваю на ней рубашку. Так! Еще чуть-чуть и сорвусь… А Милены больше нет. Некого отчекрыжить, сбросив пыл. Сучку утром отвезли обратно в тот клоповник из которого когда-то и выдернули. За то, что посмела врать главарю. И обманывать! Пошла против Ахмедова.