Продана замуж
Шрифт:
— Смотри, Софи, на тебе надет целый автопарк. Представляешь? И за всю эту роскошь платит твой будущий муж. Он не жалеет на тебя, конфетка моя, средств. Такой щедрый. Разве он не идеальный?
Я хотела спросить, а что идеальность мужчины проявляется в толщине его кошелька? Но не стала язвить. Не хочу ссориться. У меня сегодня хорошее настроение.
Наверно лучше бы Карим Рамзанович отдал бы эти деньги нуждающимся детям-сиротам. Можно было на год обеспечить игрушками и конфетами половину приютов страны на подобные деньжищи. И слушать не
Душе всё никак не уймётся. Требует бунта.
Скупив пол торгового центра, мы с сестрами и мамой уединились в кафе. Болтали так легко и непринуждённо, что я едва не расплакалась. Мне этого сильно не хватает. Вот этих вот простых посиделок в женской компании.
— Софа, считай, что мы сейчас отмечаем девичник, — смеётся мама, делая глоток горячего латте.
— Да, девичник в окружении пироженок, — морщится Лизка. Она наверно мечтала увидеть здесь не панкейки, а накаченных полуголых стриптизёров.
Мы непростые девушки и девичник у нас не как у всех. Подобные вульгарщины устраивают лишь необразованное было. Невоспитанная деревенщина. Так однажды сказала мне мама, когда мы Лизу замуж выдавали, а она задала ей вопрос, почему другие девушки иногда отмечают девичник в стрип-клубах, глазея на танцующих мужчин в костюмах полицейского или пожарного. Вот она так и ответила. Это вульгарно и недопустимо вести себя так настоящей леди. Настоящая леди не должна смотреть ни на кого, кроме мужа. Это отвратительно! Это аморально. Это самое настоящее предательство.
Мой муж — мой Бог. Главное правило. Нерушимый закон.
Погода в день свадьбы выдалась на удивление чудесной, поэтому торжество решили организовать в саду. На ясном небе светило солнышко, расцветали цветы на клумбах. На территории всего поместья пели сладкие песни здешние птицы.
Проснувшись, я распахнула створки балкона и обмерла, рассматривая происходящее. В тридцати метрах от моего окна во всю уже шла подготовка к свадьбе. Вблизи бассейна уже были расставлены стулья, перетянутые дорогим шёлком и бантами. А еще вчера вечером привезли скульптуры из цветов. В виде жениха и невесты, лебедей, сердец. Поразительно, но цветочные скульптуры с женихом и невестой были очень похожи на нас. Девушка — вылитая я. Ну а мужчина — копия Карима Асадова.
Декорации выглядят очень дорого. Там же рядом накрываются столы, застеленные белыми скатертями. Я вижу отца. Он торопливым шагом направляется к рабочим и во всю ими командует.
— София, ты где? — позади я слышу голос мамы. — А-а, здесь.
Она входит на балкон, счастливо улыбается, оценивая то, что я так внимательно наблюдаю за процессом.
Мама кладет свою ладонь на мою руку, которую я держу на перилах, сжимает, подбадривая:
— Сегодня важный день, помнишь? Я хочу, чтобы ты вела себя сдержанно и не опозорила нашу семью. Соберутся важные гости из узкого круга. А также приедут журналисты.
— Мама, мы ведь все обсудили. Не надо мне по сто раз одно и тоже твердить. — Злость поднимается по пищеводу, царапая его шипами. — Я смирилась. Вы победили. Я сделаю всё, что скажете.
— Вот и славно. Пошли, скоро жених приедет и гости. А ты ещё не одета. И да, жених не должен видеть невесту перед свадьбой. Плохая примета.
— Мой жених вообще видел меня всего два раза в живую… — зачем-то бурчу это я, выходя из балкона.
Я думала, может мать хотя бы на секунду сделает грустное лицо, когда я сообщила ей, что всё… вы меня сломали. Я ваша вещь. И буду играть в ваши игры. Но и капли в ней не было того самого заветного сочувствия. Наверно, потому что для нее это норма. Жить вот так вот, как монархи в наше-то современное время.
Её можно понять. Её так воспитали. Она не знает, как может быть по-другому. Это привычка так жить. Нравы передавались из поколения в поколение. Выдавать замуж против воли в роду Королёвых было обычной нормой. Наверно я просто бракованный ребёнок, который не желает мириться с правилами и обычаями.
Всё-таки я смирилась. Взвесила всё. И решила довериться окружающим людям, которые заверили меня, что всё будет хорошо.
Маме, отцу, сёстрам. Всем тем, кто пытался меня подбодрить за несколько дней до свадьбы и во время приготовлений.
— Идём, моя красота ненаглядная! Церемония начнётся через четыре часа. Команда стилистов тебя ждёт.
Мать берёт меня за руку, выдёргивая из тревожных мыслей, и выводит из спальни, ведет в комнату для гостей в которой меня ожидает ванная, наполненная ароматной водой с розами и команда стилистов, которые сделают из меня королеву.
Приняв ароматную ванную, я вхожу в комнату. Сажусь на стул перед большим зеркалом, напротив которого в ряд разложены косметические принадлежности, и отдаюсь воле экспертов моды.
Стилисты накручивают мои волосы пышными кудрями на плойку, а после принимаются за макияж.
— Собирать волосы не нужно! — командует мать. — Они у неё длинные и шикарные, пусть так и струятся волнами до талии. Сделайте ей «мальвинку». И не забудьте про диадему.
Мама вырывает из рук служанки роскошную диадему, украшенную мерцающими камнями и жемчугом, и надевает мне её на голову сама лично.
— Софа, ты просто… ты невероятная. Теперь я понимаю, почему господин Асадов так настаивал на этом браке.
— Чудо!
— Красавица!
— Королева!
— Самая красивая невеста на свете!
Восторженно гудят служанки, хлопая в ладоши. Они восхищаются мной, но мне не по себе. Чем быстрее летит время, тем больше я начинаю нервничать. Ведь, взглянув на часы, я отмечаю, что до начала церемонии осталось чуть больше часа. А я ничего этого не хочу. Я хочу быть одной. Меня начинает колотить. Мама приносит стакан с водой и две таблетки успокоительного. Через пару минут мне становится немного легче.