Проданная Истинная. Месть по-драконьи
Шрифт:
Он мягко взял меня под руку, и мы снова двинулись вперед.
Радужная картина, нарисованная вейром, прошлась по спине крупной дрожью, выступила испариной на лбу. В Вальтарте драдера или даже вея могут стать юристом, экономкой, лавочницей, горничной, прислугой, рабочей, учетчицей, актрисой, певицей, лекарем и магиней. Но драконесса, рожденная на вершине пищевой цепи, может стать только женщиной. Матерью сына. Женой мужа. Самый максимум, который ей позволяет империя — это владеть и распоряжаться ресурсом, который ей передал
Так было у моей матери. Так будет у моей сестры. Кто знает, быть может, так будет и у меня. Если герцог купил меня, чтобы получить сильного сына, то разве этот сын не станет тем самым ресурсом, которым я буду владеть?
От мысли, что я способна до такого додуматься, остановилась, как вкопанная. Ну что за грязь только что была в моей голове?! Сдаться, позволить себя использовать, позволить еще даже не существующему ребенку пробивать мне жизненный путь?
— Ваша карета в центре, видите? — вейр подтолкнул меня вперед. — С золотым гербом.
Карета, вызывающе покрытая золотой резьбой в форме императорских азалий, опутывала одну из карет, и я со вздохом прошла к ней.
Лакей помог мне забраться внутрь, расправил подол около туфель с неожиданным уважением, словно я была не купленной Пустой, а обычной вейрой. После чего я оторвала наконец взгляд от лакейской макушки и испытала желание выпрыгнуть за этой макушкой обратно во двор. Да что там, я бы даже в окошко протиснулась. Напротив меня сидел герцог все еще в черной полумаске и легонько постукивал стеком по глянцевому сапогу.
Но карета тронулась и деться мне было некуда.
«Это, — подумала с вновь проснувшимся гневом. — Он назвал меня «это»!»
— И зачем вы меня купили?
Подняла тяжелый взгляд, который передался мне от отца-военного. Я больше не хотела быть той, что прячется и притворяется, по моим искалеченным потокам вместо магии текла грозовая туча с громом и молнией. Мимолетная мысль о смирении, настигшая меня в том полутемном коридоре, буквально истлела от ярости.
— А как вы считаете?
Герцог откинулся на спинку сиденья, и его лицо приобрело неуловимо довольное выражение. Коротким рывком он снял маску и кинул ее рядом.
— У меня нет магии, я полезна только как сосуд для сильного сына… — рассуждала я вслух, едва сдерживаясь от распиравшей меня темной злобы. — Интересно, а если родится дочь? Вы ее утопите, как лишнего котенка, и попробуете снова?
Анвар неуловимо нахмурился, хотя внешне его лицо походило на совершенную, отлитую из белого фарфора маску. Но я каким-то странным образом чувствовала, что он недоволен, и сердце мое возликовало. Значит, и я могу причинить боль.
— Дети — счастье для дракона, — сказал он, наконец, хрипло.
Даже не отрицает своих планов, мерзкое драконье семя.
— Дети! — тут же вцепилась я за сказанное. — Интересно как вы их сделаете? Замотаете мне лицо простыней и изнасилуете?
Анвар
— А мне говорили, что у семьи Фьорре послушная и умная дочь…
— И красивая, — вставила я поспешно.
Теперь, когда меня лишили семьи, титула и будущего, хорошие манеры приказали долго жить. Однако, герцог не отреагировал на подначку.
— Послушная, умная и красивая дочь, — повторил он без улыбки. — Драконы, моя прекрасная вейра Аланте, никого не насилуют, к ним приходят в постель добровольно. И вы тоже придете.
Он медленно, как в дурном сне, наклонился ко мне ближе, словно давая почувствовать, насколько я слаба перед силой драконьего обаяния. Самым страшным было то, что я почувствовала. Мерцающий сладкой темнотой взгляд, внимание, даже нежностью в том, как Анвар придерживал меня на особенно резких поворотах. Мягкий голос, которым охотник подманивает неосторожную птицу.
Я отшатнулась. Может, у Аланте и не было опыта в сложных связях с мужчинами, зато я к своим пятнадцати владела ими в избытке. Кому я только не нравилась в далеком туманном мире, меня не купишь парой ласковых взглядов.
— Итак, — сказала похолодевшим голосом. — Вы планируете со мной только детей или еще и пить меня будете?
Анвар нахмурился, а после вдруг попытался поймать рукой меня за подбородок. Я отчаянно увернулась, толкнув его руками в грудь. Ровно в этот миг карета снова подскочила на повороте, и я сначала пошло упала герцогу на грудь, а после попыталась вывернуться, как в бульварном романе. С таким же успехом я могла бы пробовать выбраться из объятий железной девы. Наконец, когда дорога выровнялась, герцог легко выпустил меня, и мы благополучно растолкнулись.
В полном молчании я забилась в дальний угол, а герцог хмуро уставился в окно.
— Кто будет вас пить в здравом уме, в Пустых нет магии.
— Но дети-то рождаются одаренные, — огрызнулась я.
Мне было все еще сложно отойти от пережитых объятий с собственным кошмаром. Что-то опасно похожее на ненависть снова подняло свою оскаленную морду внутри моего слабого, ни на что не годного тела. Он назвал меня «это», он меня продал, а потом купил, как кусок телячьей вырезки, как платье, как питомца. Как вещь.
— Научно это необъяснимо, — задумчиво согласился Анвар. — Но Пустые способны выносить необычайно одаренного ребенка, но вот что их можно выпить, я слышу впервые.
Значит, вот как… Слухи, которыми меня пугала Калахне, оказались беспочвенными. Хотя судьба вечно беременной страшилы, запрятанной от чужих глаз в Гнезде герцога мне нравилась еще меньше.
Мой взгляд против воли вернулся к герцогу. На одну ужасную секунду я вдруг подумала, что в постели с ним было бы сладко. Такая живая, энергетически заряженная личность, взятая под ледяной самоконтроль, должно быть раскрывается в любви. Откровенно, яростно.