Проданная монстру
Шрифт:
Пальцы едва касаются моих набухших болезненных складок, а я уже кричать готова от остроты чувств. Это невероятно…
Оглушающе порочно. Но мне так хорошо…
Ловя ртом воздух, не в силах сделать вдох полной грудью, с трудом давлю стоны возбуждения…
Резко дернув, Давид разрывает на мне белье и отшвыривает в сторону.
От неожиданности вскрикиваю, дергаюсь, пытаюсь отползти назад, но реакция Бахрамова мгновенна. Стискивает щиколотки и притягивает еще ближе. Опускается на колени передо мной. Забрасывает мои ноги себе на плечи, раздвигает мои бедра. Изучающе разглядывает меня там, заставляя отчаянно краснеть, дергаться,
– Успокойся, или придется тебя отшлепать. Мне этого очень хочется, Эрика. Останавливает только то, что ты пока не готова.
И в противоречие слов его ладонь бьет меня по ягодице сильным шлепком. Обжигающе болезненным.
Смотрю на Давида ошеломленно, открывая и закрывая рот, не в состоянии что-то сказать.
Он из тех, кто любит причинять боль в постели? Извращенец? Я конечно слышала про всякие там садо-мазо, но никогда не думала, что сама столкнусь с таким…
Еще один шлепок, на этот раз более сильный, все тело выгибается вверх, вздрагивает… Но самое шокирующее – жар и влага меж моих ног усиливаются. Я уже буквально тону в собственных соках. И Давиду ничего не стоит в этом убедиться. Он проводит пальцами по моей промежности. Ласкает, гладит, раздвигает донельзя болезненно чувствительные складки и проникает в меня пальцем, легко скользя внутрь, растягивая…
У меня не было мужчины год…
Да и опыт мой, если и можно охарактеризовать, так разве что жалким. Очень редкий секс с Игорем. Совершенно не впечатляющий. Не было так мокро и так больно, даже близко не было.
Почему? Ну почему? Что в этом мужчине особенного? Что за дьявольское умение выкручивать внутренности, выбивать дух одним взглядом?
За гранью понимания…
Пока я занята этими мыслями, безнадежно пытаясь вернуть себе контроль, Давид добавляет к одному пальцу второй. Растягивает, двигает ими, взад-вперед, имитируя движения члена. Мне даже представить страшно, что будет, если он войдет в меня своим…
Ох, нет, сразу даже дышать трудно, легкие словно огнем обжигает…
Откуда эта чертова реакция и почему не получается сопротивляться?
Для меня близость – нечто особенное. Я не из тех, кто может бездумно отдаваться.
Надо оттолкнуть… Пусть лучше изобьет меня.
Делаю новую попытку отодвинуться, но тут же получаю новый шлепок, и при этом Давид не убирает пальцы из меня. От удара ладонью, проникновение, напор, выходит еще более глубоким и жестким.
Ощущение распирания, заполненности… Болезненно-сладкое, неописуемо волнующее. Кажется, что схожу с ума, потому что единственное желание – податься вперед и насадиться на пальцы, так волшебно истязающие мою плоть.
Еще одно жесткое движение вперед – низ живота заполняет сладкая истома.
– Прекрати… Я больше не могу, – шепчу, задыхаясь.
– Я только начал, детка. Ты будешь орать на весь дом, – теперь насмешку едва можно разобрать в низком гортанном хрипе.
Давид вынимает пальцы и снова проникает ими на полную, одновременно, большим пальцем делая круговое движение, надавливая на чувствительный бугорок, который взрывается импульсами, разносящимися по телу острыми стрелами.
– Чего ты хочешь от меня? – удается просипеть искусанными губами.
Непроизвольно сжимаю бедра, когда Бахрамов склоняет голову и медленно проводит языком по влажным складкам. Меня подбрасывает вверх, пальцы ища опору зарываются в короткие волосы Давида. Язык еще неумолимее и жестче начинает
Эта мысль превращает меня в ледышку, я замираю. Впервые по-настоящему жалею, что в тот день меня не было дома и я избежала участи своей матери…
Глава 8
– Ненавижу тебя, – вырывается непроизвольно, и тут же прикусываю губу. Прозвучало фальшиво и глупо. Только что содрогалась от оргазма, промолчать было бы честнее…
Глаза Бахрамова темнеют от ярости, он встает на ноги и отходит от меня, не переставая прожигать взглядом. Я же обхватываю себя руками, съеживаюсь, тяну к себе покрывало, чтобы хоть чем-то прикрыться. Давид практически полностью одет, не считая расстегнутой рубашки. Но я конечно поздно спохватилась. Стыд разъедает внутренности, словно кислота.
– Ненависть – сильное чувство, детка, – задумчиво произносит Бахрамов. – Если все так, пожалуй, мне еще приятнее, что ты смогла кончить, от прикосновений того, кого ненавидишь.
– Ты чудовище! Чего еще тебе нужно? – вырывается у меня.
– А ты считаешь, я получил все, что мог получить? Все что хотел? – иронично усмехается Бахрамов. Нет, малыш, я только начал. Я ведь еще даже не был в тебе. Оставил на десерт, хотя сдержаться непросто. Не порть мои благородные порывы, Эрика, не провоцируй. Я тебя трахну после… После свадьбы.
– Что? Ты окончательно сошел с ума или издеваешься? – восклицаю в полном недоумении.
– Ни то, ни другое. Мы поженимся. После сегодняшнего я просто обязан это сделать. Знаешь, избитое выражение «как честный человек». С моим криминальным прошлым звучит конечно слегка нелепо…
Боже, он продолжает издеваться!
Скатываюсь с кровати, неловко кутаюсь в покрывало, которое содрала, тяжелое и неудобное, в него не завернешься толком… Хватаю с пола вывернутые джинсы, и тут сильная рука стискивает мое плечо. Больно. Замираю и понимаю взгляд на Бахрамова.
– Это не шутка, детка. Единственный выход чтобы спастись для тебя – это выйти замуж. Ну а у меня свой интерес. Главное – сейчас наши интересы совпадают. Ты хочешь спасти свою семью, свой дом. Я хочу свою дочь, Эрика. Хочу узнать ее, сблизиться. Отсюда такое ярое желание жениться на тебе. Это не прихоть и не эротическая фантазия. Это холодный расчет. Ты выйдешь за меня замуж, Эрика. Другого варианта у тебя нет. Это будет выгодно нам обоим. Черт, даже физически… потому что ты огонь, девочка. Я тебя хочу. Ты меня хочешь, отрицать бесполезно. Многие браки строятся на куда более шатком фундаменте.
Конец ознакомительного фрагмента.