Проданная на Восток
Шрифт:
— Последний раз я видел и его, и Вильхельма в темнице. Надеюсь, они оба там и остаются.
Агата вскочила, сжимая кулаки:
— Но Джонотан ни в чем не виноват! Он спас меня! И тебя спас!
— У него были какие-то дела с пиратами, он сам подтвердил, что знает Вильхельма, не так ли? — отрезал отец гневно. — А значит его место — на виселице.
Глава 24. Тайны и секреты одалисок
Не успела Агата возразить упрямому отцу, как в комнату постучали, а после без ожидания
— На сегодня всё, всё, мои дорогие! — Она повелительно хлопнула в ладони: — Время спать! Завтра нашей дорогой невесте надо сиять, как начищенный бриллиант, а известному каждому, что лучший способ для девушки выглядеть привлекательно и свежо — глубокий и здоровый сон.
— Вы правы, — тяжело поднялся с места отец.
Фадия отвесила ему не очень почтительный поклон и мягко выпроводила из комнаты:
— Завтра, завтра, всё разговоры завтра — и не раньше, чем придёт время обеда.
Агата поняла, что спорить со строптивой надзирательницей не то же самое, что лукавить перед набожной Элен, поэтому глубоко вздохнула и бахнулась на кровать, накрыв лицо легкой, почти невесомой подушкой.
Глаза устало горели, и всё происходящее с каждым часом ещё больше напоминало восточную сказку, в которую сама Агата так нелепо угодила.
Отец продал её на Восток — богатейшему местному властелину Земли и Воды и чего-то там ещё, они едва вырвались живыми из лап пиратов, угодили в шторм, а теперь Агата вроде принцессы, запертой в башне, только вот прекрасный принц тоже окружен врагами и посажен за решётку!
Вся надежда на сказочного дракона.
Точно.
Это единственное, чего недостает в этом царстве абсурда!
Агата рассмеялась прямо в подушку, перевернувшись на живот, скомкала несчастную на укрытой шелками постели и осталась лежать, уперев подбородок в ладони и в полудрёме наблюдая, как невесомо колышется на неосязаемом ветру полог балдахина.
Уверенные теплые пальцы нежно обвели косточку на ноге, провели щекотную линию вдоль так и оставшегося на ноге артефакта, скользнули вверх по икре, рассыпая мурашки и наконец дразняще огладили бедро. Агата то ли всхлипнула, то ли простонала, переворачиваясь на спину, перехватывая наглые ладони, которые все равно нежно и уверенно обхватили за талию, притягивая к горячему торсу. Мягкие, невесомые поцелуи продолжили дорожку вдоль ее ключицы, мазнули по скуле. Агата прерывисто вздохнула подаваясь на встречу, стремясь поймать губами ускользающий поцелуй.
— Просыпайся, птичка!
Под сомкнутые веки хлынул свет, и Агата вскочила, распахивая глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение и с трудом осознавая, что сидит одна посреди огромной кровати в ворохе подушек и сбившихся простыней, затканное вышивкой тяжелое одеяло она скинула на пол еще вечером. Тонкая ночная сорочка задралась до талии и сползла с плеча, растрепавшиеся от беспокойного сна волосы липли к влажному лбу; в комнате душно пахло благовониями, палочка которых, забытая с вечера, еще тлела на низком столике в углу комнаты.
—
— До уроков? — преспросила Агата, моргая от ярких лучей, играющих на золотой вышивке балдахина, потирая пылающие щеки. И резко тряхнула головой. — Вы не знаете, что с нашим капитаном, Джонотоном ди Арсом?
Сон был таким ярким, что она слезла с кровати и проверила не спрятался ли там Джонатан, как уже делал однажды. Но там нашлись только вчерашние злополучные тапочки. Приснится же такое!
Вчера их разговор с отцом прервала Фадия, столь решительно выпроводившая отца из ее покоев, что Агате не удалось выяснить хоть что-то про Джонотана. Ей не хотелось верить, что он до сих пор в темнице.
Разговор с отцом оставил гнетущее впечатление: Агата и без того чувствовала себя преданной, но то, что злополучный артефакт не работал, стало неприятным открытием.
— Перестань! — уперла руки в бока Фадия. — Перестань думать о других мужчинах, когда перед тобой стоит важнейшая задача — соединиться святыми узами брака с самим Орахном, чья власть и могущество…
— Я просто беспокоюсь о его жизни и свободе, — перебила Агата. — Мы должны отплатить ему за то, что он доставил нас сюда в целости и сохранности, довез до берегов священного Шарракума вопреки сильнейшему шторму и жестоким пиратам. Можно ли узнать, освободил ли его о милостивый и справедливый Орхан?
— Я узнаю, деточка, но не говори об этом ни с кем больше! — сурово припечатала Фадия и тут же сменила тон на елейный и вкрадчивый: — Господин Орхан, да даруют боги вам двоим свое благословение и долгие ночи, между тем, очень доволен вчерашней встречей.
Агата вскинула брови.
— Неужели?
Фадия заговорщицки подмигнула, прошла, переваливаясь, до умывального столика и посмотрела на Агату с такой гордостью, словно расположение Орхана было лично её заслугой:
— Ты так удачно потеряла свою туфлю. Так и знала, что ты не так проста, как кажешься, птичка. А теперь умываться и гулять! Свежий воздух очень полезен для цвета лица. Иди-ка сюда!
— Так что за уроки? — уточнила Агата, пока Фадия лила воду на ее сложенные лодочкой ладони из большого серебряного кувшина с тонким носиком.
— Господин специально пригласил девушек из дома любви, чтобы они научили тебя всем премудростям и ты знала, как угодить господину под вашей первой луной.
— Под первой луной, — задумчиво повторила Агата, надеясь, что она просто не правильно поняла подтекст.
— Да, обряд продлится до заката солнца, после чего вас с господином Орханом оставят одних, — Фадия демонстративно мечтательно закатила глаза, а потом неожиданно пристально посмотрела на Агату. — Ты ведь знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине?