Проданная невеста
Шрифт:
— Нет, вовсе не легенда. Я могу привести тебе более близкий пример. Ласва уже сколько столетий зарится на Торнхолд, всё тянет к нему свои загребущие лапы. Только одного дураки понять не могут -сила, что в нём, наша, волчья, и никогда она не будет служить жалким людишкам! Прости, Вика, — опомнился Риндаль, что говорит с человеком. — Это я, конечно, не о тебе, а о власть имущих ласвийцах.
В последнюю войну их полчища тоже сумели дойти до Торнхолда. И все до единого легли костьми под его стенами, едва начав штурм.
— Ничего себе! —
— Да, именно замок — одним ударом своей силы. Рассказывают, всё произошло очень быстро. Пара мгновений — и внизу уже одни трупы.
— С ума сойти! — вновь поразилась девушка. На Земле таких чудес никогда на случалось. Вроде бы.
— Так что Торнхолд еще как может постоять за себя и своих обитателей. Только…
— Что — только? — тут же взыграло Викино любопытство.
Риндаль приподнялся на диване и посмотрел на нее заговорщически:
— Надеюсь, ты все-таки не ласвийская шпионка. — Он улыбнулся собственной шутке. — Только для этого замку необходимо, чтобы король находился в его стенах.
К ночи маги наконец закончили работу над противоядием. Им напоили одну из девушек, вызвавшуюся добровольцем опробовать средство на себе. Будет ли результат — посмотрят утром.
Блайвор пришел в Викины покои, еле держась на ногах от усталости. Бледный, с синяками под глазами.
— Ты не отравился? — испугалась Вика.
— Нет, всё нормально, — Блайвор улыбнулся, и в синей бездне сверкнула нежность.
— Просто он слишком выложился, — пояснил за брата Риндаль. — Даже работая в команде, берет на себя львиную долю задач. Дарнвиллу, конечно, доверяет, но это у Блайва в крови — не выпускать контроль никогда и ни в чем.
— Ладно, Ринд, ты иди отдыхай, — «отпустил» его Блайвор.
— Нет. Я останусь, — твердо возразил Риндаль. — Ты не выдержишь дежурить всю ночь, тебе необходимо поспать хоть несколько часов.
— Я тоже заночую сегодня здесь, — раздался от порога голос Дарнвилла. — Что-то мне совсем не понравилось вчерашнее происшествие.
— Но вчетвером на кровати будет тесно, — заметил Блайвор, бросив хмурый взгляд на Риндаля. Ему совсем не хотелось, чтобы Вика придвигалась к тому слишком близко. — Пожалуй, надо распорядиться, чтобы сюда принесли еще одну кровать.
— Не стоит превращать покои в склад мебели, — отказался Дарнвилл. — Я прекрасно посплю на диване.
На том и порешили.
Первое дежурство выпало Риндалю. Блайвор обнял Вику и отрубился почти моментально. Сама она не могла заснуть еще довольно долго, даже тесные объятия возлюбленного не помогали — слишком велик был страх, что повторится вчерашний кошмар. И все-таки как-то незаметно погрузилась в сон.
Ей снилось, она дома с родителями, на Земле. Семья собралась за обедом. Наташка, как обычно, чего-то капризничала и никак не приходила к столу. Маргарита Петровна нервничала,
И вдруг в единый миг кухня их городской квартиры посерела, истаяла, исчезли и родители, и домработница. А Вика вновь оказалась недвижимо лежащей на сером песке.
Девушку охватил ужас. Сейчас опять начнется зверское избиение, а потом… Впрочем, пытки не последовало, а «потом» наступило сразу — невидимая удавка сдавила горло. Вика захрипела, задергалась, пытаясь освободиться от душившего ее нечто.
Блайвор проснулся от первого же судорожного движения девушки и отреагировал одновременно с Риндалем.
— Держите ей руки! — Дарнвилл тоже подскочил к кровати. — Она опять себе всю шею издерет ногтями!
Блайвор и Риндаль схватили Вику за руки. Будить ее обычными методами было бесполезно, мужчины перешли к магическим. Все трое разом. Но девушка по-прежнему не просыпалась. Извивалась, выгибалась в последнем отчаянном усилии вдохнуть и хрипела всё натужней…
Блайвор обвел родичей перепуганным взглядом:
— Тварь наверняка поставила какой-то блок! Только я его даже нащупать не могу, не то что убрать.
А ведь блок не даст нам разбудить Вику…
Девушка билась в конвульсиях всё слабее.
Даже во сне у нее темнело в глазах. Пустые легкие горели огнем. В ушах свистел ветер, хотя не было ни дуновения. Сердце бешено стучало, барабаном отдаваясь в голове. Каждая попытка вдохнуть как удар по горлу. А еще тело увязало в проклятом песке. Или это только казалось — в серой темноте, что ледяными щупальцами держала в плену, не разобрать…
Но что-то внезапно озарило серую реальность. В нее ворвался свет и цвет. Желто-белый, оранжевый по краям. Теплый, даже горячий. Он выхватил ее из могильного холода, согрел.
Глаза привыкли к ослепительному свету, снова могли видеть. И Вика с удивлением узрела дракона. Он выпускал пламя струю за струёй, выжигая серую реальность. За однотонным туманом проявлялся осенний лес.
Только дышать Вика по-прежнему не могла. Но уже и потребности не было. Сердце тоже больше не билось. По-видимому, она все-таки умерла. Хотя почему-то по-прежнему видела дракона, пламенем очищающего окружающую ее реальность от серости.
Ее рта коснулись чьи-то губы. Незримые — как та удавка. Но Вика узнала бы их из тысячи, из миллиона.
Наверное, ему сейчас очень больно. Прощальный поцелуй…
Только нет, это был не поцелуй! Его дыхание вдруг ворвалось в ее горло, воздух наполнил легкие…
Вика судорожно закашлялась, вернувшееся дыхание раздирало сухие легкие, царапало горло. И она заходилась в приступах снова и снова.
Вроде бы даже слышала сквозь сон голос Блайва: «Она жива! Жива!»
И тут ее подхватил дракон. В одно неуловимое движение она оказалась на его спине. Они летели над осенним лесом. Теплый ветер мягко бил в лицо. Остатки серой реальности остались далеко позади. К сожалению, вместе с ними — и голос возлюбленного.