Проданная невеста
Шрифт:
— Насчет тебя ничего не могу сказать. А про себя знаю его планы доподлинно. Когда Оузет вывел меня из анабиоза, очнулась, очевидно, раньше, чем он предполагал, и, притворяясь еще не проснувшейся, подслушала его разговор с сыном. Похоже, нечасто у них в семье случаются откровения, но тут на Оузета что-то накатило. Господство в Корнволле — его идея фикс. А для этого ему нужен… — Арканта осеклась, приложив палец к губам. — Ш-ш, сюда идут! — прошептала она еле слышно.
Спустя какое-то время Вика тоже расслышала шаги на лестнице. Им принесли еду — просунули плошки через
— Не думай, что Оузет такой щедрый, — ухмыльнулась Арканта, снимая обед с полки на двери под окошком. — Это он из-за меня. Я тебе не дорассказала. Уже много лет он мечтает подчинить себе Торнхолд, просто бредит этой идеей. Но, видно, эксперименты с моей кровью не принесли ему успеха.
— А почему ему понадобилась именно твоя кровь, ты знаешь? — поинтересовалась Вика.
— Не то чтобы конкретно моя — кого-то из потомков первых королей Иннарии. Пятьсот лет назад династия сменилась. Но построили Торнхолд и были его первыми хозяевами мои далекие предки. Полагаю, Оузет решил, что побороть преданность замка нынешнему королевскому роду способна только кровь первых королей. А поскольку, как я уже сказала, все предыдущие его потуги провалились, теперь он удумал заставить меня родить ему ребенка… и, очевидно, как-то действовать через него.
— Он вообще нормальный?.. — в ужасе распахнула глаза Вика. Использовать в каких-то ритуалах собственного ребенка — это просто не укладывалось в голове.
— Не уверена, — вздохнула Арканта. — Но маг крутейший!
— Прости, — Наташа тронула Кворна за широкое запястье. — Это я с голодухи такая вредная.
Он улыбнулся с истинным состраданием в глазах:
— Потерпи всего несколько дней…
— А ведь я тогда так и не принесла тебе ужин, — вдруг вспомнила Наташа.
— Ничего, я всё равно заснул.
— Как твоя спина?
— В порядке. Всё уже зажило.
— Покажи! — потребовала Наташа. Он говорил, что на оборотнях раны заживают очень быстро, но хотелось убедиться своими глазами.
Кворн снял рубашку и развернулся. Никаких следов порки. Наташа не удержалась, провела ладонью по гладкой коже на широкой могучей спине. И тут же внутри всколыхнулось желание, хотя ей едва хватило сил просто поднять руку.
Она заметила, как напряглись его мускулы. Но лишь на несколько мгновений. Он быстро погасил крамольный жар и снова лег рядом с ней. Правда, рубашку надевать не стал. Наташа невольно прикоснулась к бугристым мышцам на его груди.
Кворн порывисто прижал ее к себе и прошептал:
— Ната, не надо. Тебе нельзя.
— Ты правда думаешь, что в твоих объятиях мне хочется меньше? — улыбнулась она.
Их губы встретились в истосковавшемся поцелуе. Она пила нектар его чувства и никак не могла утолить жажду — словно странник в пустыне, спустя много дней наконец нашедший оазис.
Но когда Наташа уже была готова просить о большем, он резко откатился в сторону.
— Прости. Ты права — мне лучше держаться подальше, — проговорил Кворн, тяжело дыша.
— Нет,
Он улыбнулся, вновь лег рядом и крепко прижал ее к груди.
— А ты по мне скучал? — спросила Наташа.
— Не было часа, чтобы я не думал о тебе. И жутко, до того что перехватывало дыхание, боялся, что больше никогда не увижу тебя.
— Знаешь, Кворн, — она поудобнее устроила голову на его плече, — там, в подземелье, я не умерла от боли, наверное, только благодаря тебе. Когда тварь хлестала меня, я орала, выла, умоляла ее перестать, но она только хохотала, стегая снова, и мне хотелось сдохнуть, только бы мучения прекратились. Ноя вспоминала, как ты вынес экзекуцию, не издав ни единого звука. Вынес ее за меня. И я понимала, что должна, просто обязана выжить, чтобы снова увидеть тебя, — глаза защипало, и выступили непрошеные слёзы.
Кворн собрал их губами.
— Ната, не нервничай, тебе силы на другое нужны. Всё позади, всё хорошо.
— Нет, не всё, — она нахмурилась, и слезы потекли опять. — Гадина меня всю исполосовала! Я — не оборотень, и теперь навсегда останусь уродиной!
Наташа безутешно разрыдалась, уткнувшись в мощную грудь.
— Перестань, — Кворн касался губами ее волос на макушке, — У тебя тоже всё заживет, мы ж магией лечим, Но даже если какие-то следы не сойдут — для меня ты всегда будешь самая красивая и самая желанная!
— Вот именно, что только для тебя, — простонала Наташа, увлекшись жалостью к себе.
Кворн отстранил ее и пристально посмотрел в глаза:
— А тебе важно быть красивой для кого-то еще?
Карий взгляд буквально обжёг ревностью.
Сердце Наташи восторженно скакнуло в груди. Он в нее серьезно влюблен! На душе стало так тепло и радостно. Девушка невольно улыбнулась. И что только он нашел в ней — в истеричной паразитке?
— Нет, неважно, — Наташа покачала головой. — Лишь для тебя. Правда.
Кворн нежно коснулся ее губ и снова уложил на свое плечо.
— Я только никак не могу понять, — прошептала она, — почему Латона надо мной издевалась. Я думала, она Вику ненавидит. Неужели имеет какие-то виды и на тебя?
— Да нет, я здесь не при чем. Как раз чтобы помучить Вику, она всё это и затеяла.
Кворн рассказал, что, на самом деле, тварь тиранила их обеих.
— Ужас какой! — в груди всё сжималось от жалости к сестре. Наташа слишком хорошо помнила, какую адскую боль вынесла сама. А получается, что Вика страдала не меньше. И тоже чуть не умерла.
Наверное, теперь сестра жутко злится на нее за весь этот кошмар, потому и не заходит. — А Вика обо мне ни разу не спрашивала? — всё-таки это было очень обидно. Ведь она же не виновата, что Латона сделала ее своим орудием пытки.
— Вика страшно переживала, когда ты исчезла, — заверил Кворн. — Но сейчас она не может прийти к тебе, потому что ее похитили.
— Как?! — она подскочила на кровати и развернулась к нему. — Нет! Скажи, что ты пошутил!
— Ната, разве такими вещами шутят? — взгляд Кворна был предельно серьезен.