Проданная Польша

Усовский Александр Валерьевич

Хотя эта ненависть, на самом деле, была какой-то странной, даже иррациональной. Ведь не СССР в 1920 году напал на Польшу, не он оттяпал у нее изрядный кусок территории, не он закабалил часть ее населения, не он получил с разоренной страны контрибуцию в десять миллионов рублей золотом, когда у него голодала треть населения. Тем не менее – Советский Союз рассматривался «белополяками» (как их не без изящества именовал советский агитпроп) исключительно через прорезь прицела.

Понимая, что самостоятельно победить СССР, в случае чего, Польше вряд ли удастся, вожди Речи Посполитой принялись страховать себя заключением договоров о взаимопомощи с потенциальными врагами Советской России.

Еще 3 марта 1921 года был

подписан имевший четкую антисоветскую направленность польско-румынский договор о взаимопомощи. Он предусматривал: взаимную военную поддержку сторон в случае войны одного из участников договора с Советской Россией (статья 1); координацию их политики во взаимоотношениях с Советской Россией (ст. 2); заключение польско-румынской военной конвенции (ст. 3); обязательство не вести переговоров о сепаратном мире в случае войны с Советской Россией (ст. 4). 26 марта 1926 года этот договор был продлен на следующие пять лет, затем он аналогичным образом продлевался в 1931 и 1936 годах.

Ничего удивительного в столь долгом сердечном сотрудничестве нет – и Польша, и Румыния были владельцами русской территории (Румыния – Бессарабии, Польша – Западной Украины и Западной Белоруссии), которую в свое время украли у законного хозяина. И теперь совместно это незаконно нажитое имущество пытались сохранить.

* * *

17 марта 1922 года был заключен Варшавский договор (первый Варшавский договор; по второму Народная Польша становилась нашим союзником) между Польшей, Финляндией, Эстонией и Латвией, согласно которому участники должны были консультироваться в случае советского «неспровоцированного нападения». Руководствуясь этим договором, генеральные штабы стран-участниц разработали несколько планов совместных военных операций против СССР. Шайка лимитрофов угрожала (на основании этого договора) Советской России вторжением и войной!

Кроме того, пользуясь покровительством Англии и Франции, Польша время от времени устраивала на своей территории антисоветские акции. Когда 27 мая 1927 года Англия разорвала дипломатические отношения с СССР, польское руководство одобрило этот шаг, посетовав, что не может последовать английскому примеру, поскольку имеет слишком протяженную границу с Советским Союзом. Однако сразу же после этого последовала серия терактов против советских дипломатов в Варшаве. 7 июня 1927 года молодой русский эмигрант Борис Коверда застрелил на вокзале советского полпреда Петра Войкова. 2 сентября того же года другой эмигрант, П.Трайкович, покушался на советского дипкурьера Шлессера, но был застрелен напарником последнего И.Гусевым. 4 мая 1928 года было совершено покушение на советского торгпреда А.С.Лизарева.

Таким образом, являясь непременным участником всевозможных антисоветских коалиций и ведя непосредственные враждебные и провокационные действия против СССР, «санационная» Польша, в свою очередь, рассматривалась в Советском Союзе как вероятный противник N1.

То есть СССР для Польши был каноническим врагом – равно как и Польша для СССР.

* * *

Но не только большевистская Россия была противником польской шляхты.

Такими же закадычными врагами Польши оставались и Литва с Чехословакией, буржуазные, в общем-то, «классово близкие», по выражению того же советского агитпропа, государства. Польша (по праву сильного) отняла в свое время у Литвы намерянный последней добрыми дядями из Антанты кусок бывшей русской территории – Вильно и Виленский край. И Польша же продолжала числить Литву своим кровным врагом! В течение всех 20-30 гг. Польша не оставляла намерений оккупировать и остальную территорию Литвы. Особо вдохновили Варшаву действия Гитлера в Австрии в марте 1938-го. Когда Гитлер 11-12 марта 1938-го

осуществлял аншлюс Австрии, Варшава попыталась то же проделать с Литвой (которую именовали не иначе как «польская Австрия»). 15 марта 1938 г. в Варшаве и Вильно прошли антилитовские демонстрации под общим лозунгом «Вперед на Ковно!» (Каунас – тогдашнюю столицу Литвы).

Литве был предъявлен ультиматум, а на литовской границе сосредоточено свыше 100 тыс. польских войск. И только позиция СССР и Франции удержала Польшу от военного вторжения (Варшава ограничилась тем, что заставила Литву восстановить с ней дипломатические отношения, расторгнутые после захвата Вильно и Виленской области).

А в Тешинской Силезии численность польского населения наполовину была ниже численности чехов и словаков – тем не менее, поляки все эти годы обиженно дулись на Антанту, почему-то отдавшей этот лакомый кусочек земли с шахтами и заводами Чехословакии. Которая и так богатая!

Таким образом, и Литва, и Чехословакия были для «санационной» Польши врагами, хотя и затаившимися, но все равно безусловными.

* * *

И у поляков были серьезные противоречия с Германией – пан Пилсудский в свое время получил во владение изрядный кусок немецкой территории с немецким же населением, плюс к этому в управление полякам Лига Наций передала Данциг (бывший немецким городом с десятого века). И Вторая Речь Посполитая была не прочь продолжить расширять польскую территорию за счет Германии и дальше.

Поэтому все время своего недолгого существования Веймарская Германия рассматривала Польшу как серьезного потенциального агрессора – еще бы, рейсхвер насчитывал всего 100.000 штыков и сабель, без танков, без зенитной, тяжелой и противотанковой артиллерии, без военной авиации! Для такой армии Войско Польское – серьезный враг. Ведь у поляков есть и авиация (французские и английские, позже – свои самолеты), и танки (несколько десятков легких танков FT-17 им передали французы), и тяжелая артиллерия! Да и численность польской армии мирного времени – худо-бедно, но почти 300 тысяч штыков и сабель (а всего штатная численность при мобилизации – 700.000 солдат и офицеров первой линии). Армия не шутейная, между прочим.

Генеральные штабы в любой стране в мирное время заняты тем, что составляют планы войны со всеми вероятными противниками – это их работа. Манштейн пишет, что после Первой мировой войны таким противником для Германии была Польша; немцы боялись, что Польша продолжит захват немецких земель, в частности, Восточной Пруссии, и готовились к оборонительной войне с ней. Например, немцами в свое время был построен Мезеритский укрепленный район на восточном берегу Одера, с могучими дотами и подземными артиллерийскими фортами – немцы надеялись с его помощью сдержать польскую агрессию.

Цитирую того же Манштейна: «Затем колесо судьбы вновь повернулось. На сцене империи появился Адольф Гитлер. Все изменилось. Коренным образом изменились и наши отношения с Польшей. Империя заключила пакт о ненападении и договор о дружбе с нашим восточным соседом».

Но в 1939 г., когда вдруг отношения с Польшей резко испортились, в Генштабе Германии не оказалось плана войны с восточным соседом – то есть плана наступательной войны. Его начали спешно разрабатывать перед самым ее началом. Манштейн это поясняет: «Во всяком случае, ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своем портфеле плана стратегического развертывания наступления на Польшу». То есть планы Германии на предстоящую войну с Польшей были сугубо оборонительными. Немцы все семнадцать лет соседства с новорожденным польским государством ждали от него вторжения – и к нему готовились.