Продавцы мечтаний
Шрифт:
– А за такое можно и жизни лишиться, - зловеще сказал я.
Впрочем, теперь у прохожего желание рыпаться пропало совершенно: перезарядить ружьё, находясь под моим прицелом, он, конечно же, не успел бы. Повинуясь моему жесту, он бросил на дорогу разряженную двустволку, рюкзак и начал стаскивать ботинки. Смотрел он при этом зверем.
– Вернёшься через пятнадцать минут, - сказал я, когда моя жертва осталась в одних трусах.
– Заберёшь всё, что я оставлю. И, кстати, можешь обуться.
Несмотря на такую щедрость, мужик ещё раз меня обматерил. Я заткнул его ещё одним выстрелом, пущенным в дорогу.
Когда его спина исчезла в наступающей полутьме, я быстро переоделся, свалив свою одежду в кучу. Ну, не садист же я отправлять мужика в город в одном нижнем белье. Быстро перерыв рюкзак, я вытряхнул то, что мне не было нужно (в том числе и шкуры с отличной отделкой, хотя, могу ручаться, стоили они прилично) и забрал его. Подумав, разрядил револьвер и бросил его поверх одежды. Наверняка он покроет ущерб, который я нанёс прохожему. Завершив все дела, я свернул с дороги.
Найти наше с Силией укрытие оказалось не так просто. Если бы не красный фонарь, мерцающий в моей голове, я бы бродил очень долго. Впрочем, мы того и добивались. Наконец, разорвав рукав совершенно своей новой куртки о ветвь, я выбрался на небольшую лесную полянку.
– Чего так долго?
– недовольно спросила меня Силия.
– Меня вообще-то чуть не убили, - пробурчал я в ответ. Такое безразличие немного раздражало.
– Я слышала выстрелы, но ты остался жив, я видела.
– А если бы меня смертельно ранили?
– У меня бы было на одного противника меньше, - пожала плечами девушка.
"И ты вряд ли пережила бы следующего", - хотел сказать я, но промолчал. Она и так прекрасно это знала.
– Я есть хочу, - немного капризно сказала Продавец мечтаний.
– Посмотри, какая у меня новая куртка и штаны, - похвастался я, игнорируя её нытьё. Если она за меня не очень-то беспокоилась, так пусть потерпит. Веду себя, как ребёнок? Возможно. Но мне это даже нравилось. Иногда можно и повалять дурака. По крайней мере, пока я нахожусь в относительной безопасности. И когда рядом сидит симпатичная девушка, которую можно немного подоставать.
– Убожество, - прокомментировала Силия. Кажется, она приняла эту игру. Что ж... это... Даже не знаю, как к этому относится.
– Я знаю. Но это лучше, чем ободранная и окровавленная одежда. Сейчас поищу еды.
Силия захлопала в ответ в ладоши. Наверняка она тоже ничего не ела уже сутки, а привычки голодать не заимела. Впрочем, даже если ты привык жить впроголодь, сутки без еды протерпеть не так уж и легко.
Я вытащил из рюкзака всё содержимое, которое счёл полезным ещё на дороге. Его оказалось не так уж и много: две банки консервов, полупустая коробочка с бульонными кубиками, буквально каменные сухари, небольшая коробочка, которую я принял за аптечку, и бутылка, от которой здорово несло сивухой. Помимо этого к рюкзаку был прицеплен небольшой котелок, на моём новом поясе красовался здоровенный охотничий нож, а в кармане куртки была мятая пачка папирос и кремневая зажигалка.
– Надо набрать дров, пока не очень темно, - сказал я, закуривая. В пачке торговца шкурами было с десяток папирос, да ещё три остались в наследство от "жандарма", а вот его зажигалке пришёл конец -
– А нас не заметят?
– Спускаемся к озеру, - кивнул я, поразмыслив.
– Только не к пристани. По дороге найдём дрова.
К озеру мы спустились уже затемно. Я тащил в руках приличную охапку дров, среди которых было и две рогатины, Силия тоже помогла, как могла. Могла она, впрочем, немного. Постоянно ныла, что испачкалась, набрала сырых веток... Но, думаю, она старалась изо всех сил. Просто была слишком домашней девочкой.
Мы нашли небольшой обрыв, где бы никто не смог увидеть костёр и было достаточно сухо, и я принялся разводить костёр. На растопку пошла разорванная пачка из-под папирос, и процесс шёл ни шатко, ни валко. Наконец, когда ветки загорелись-таки с одной стороны, я повесил над костром котелок с водой.
– А ты умеешь готовить?
– спросила меня Силия, до этого с любопытством за мной наблюдающая.
– Не очень, - признался я.
– А ты?
– Я нет. Я же Продавец мечтаний! У меня в поместье...
– она на миг замолчала, а после паузы с тоской сказала: - Наверное, я его больше не увижу, да?
– Надо было выбрать Представителя, - пожал я плечами и сразу же одёрнул себя. Надо было попробовать успокоить девчонку...
Но Силия ответила неожиданно твёрдо:
– Я знала, на что шла. И никого не могла послать умирать за себя.
"Дура. Впрочем, если бы Алария была бы такой же благородной, я бы сейчас сидел у себя в квартире и учил какой-нибудь предмет. Или пил пиво с друзьями. Или занимался сексом с девушкой. Но я был бы куда несчастней, чем даже сейчас. Почему? Потому что я - идиот". Удивительно, но я не мог вспомнить лиц своих друзей, а у меня их было достаточно. Даже имена будто растаяли в моей памяти. Семью ещё помнил... но когда-то и они растворятся где-то в отдалённых уголках моего мозга. Если я доживу до того момента.
– Я тебя понимаю, - сказал я вслух.
– Но ты не должна... В общем, не ной. У тебя ещё есть шанс.
– Да, есть. Если я убью Аларию, и ты мне поможешь.
– Ты же только что не хотела рисковать чужой жизнью.
– Я буду с тобой рядом. И наши шансы выжить будут равными.
Я нервно хихикнул и закурил. Последние две фразы, произнесённые Силией, звучали, как какое-то мрачное признание. Или предложение, но не просто о сотрудничестве, а... Впрочем, скорее всего, виноваты в этом весело потрескивающий костерок, прохладный воздух, наполненный запахом озера и леса, и лунная дорожка на поверхности воды.
– Проверю консервы, - пробурчал я.
– А с ними может быть что-то не то?
– Ну, если ты любишь человечину...
В свете костра я различил, как исказилось лицо Силии.
– А ты умеешь их различать?
– слабым голосом спросила она. Кажется, её вот-вот стошнит.
– Попробуем, - пожал я плечами.
– Ты будешь их есть?!
– Попробуем различить.
На самом деле я не знал, как отличить консервированную свинину от консервированной человечины. Поэтому надеялся, что в банках окажется курица или рыба. С первой банкой мне повезло - там была рыба, а вот во второй оказалось мясо. Но, поковырявшись в ней ножом, я увидел, что больше половины банки заполнено свиной шкурой.