Продавцы невозможного
Шрифт:
Второй без уже просветил «Ламборджини» сканером, считал коды, кивнул.
– Все в порядке, госпожа Грязнова, – хмуро ответил офицер, возвращая карту. – Я просто хотел убедиться, что в столь дорогой машине действительно находится ее хозяйка. Мы ведь на Болоте, здесь неприятности поджидают на каждом шагу.
– Спасибо за заботу, офицер.
– И будьте осторожны на дороге, госпожа Грязнова. У вас агрессивная манера езды.
– Вы не первый, кто мне об этом говорит.
«Богатая сучка!»
Без взял под козырек:
– Счастливой
О том, что в личном ангаре Руса устроено «двойное дно», знали немногие: он сам, Кирилл, Таратута, Кимура, Пэт и Матильда. Еще строители, разумеется, но их подбирал Таратута, а значит, язык за зубами они держать умели. Казавшийся незыблемым главный стенд мог быстро, а главное – бесшумно, опуститься вниз, открывая доступ в обширный подвал, в котором можно было спрятать и куда большую, нежели «Ламборджини», машину. И не одну. На резонный вопрос Лакри: «Зачем?», Таратута ответил коротко: «У приличного человека должна быть кладовка» – и пообещал, что рано или поздно она принесет пользу.
И вот «рано или поздно» настало.
Когда «Ламборджини» въехал в ангар, Рус тщательно закрыл ворота и переставил машины: поднял настоящий «Ифрит» Патриции наверх, а в подвал переместил пригнанный «дубликат». Сам тоже остался внизу. Открыл банку холодного пива и мрачно поинтересовался:
– Для чего спектакль?
Торопиться с ответом Пэт не стала. Прошлась вдоль машины, рассеянно проведя ладонью по желтым изгибам, остановилась рядом с Лакри, взяла у него банку и сделала глоток.
– Как думаешь, сколько стоит наша новая красавица?
– Около трех миллионов. – Лакри вернул себе банку. – Плюс взятка, за которую сделали дубликаты кодов.
– Отец отдал за нее в десять раз больше, – усмехнулась Пэт. – За меньшую цену продавать не соглашались.
– Она желтая, но не из золота.
– Она редкая. Отец любит повторять, что занимается не антиквариатом, а редкостями.
Лакри сделал большой глоток пива, подумал и медленно произнес:
– Я люблю редкости.
Что может стоить в десять раз дороже и без того сумасшедшей цены?
– Но если узнаешь тайну, соскочить не сможешь. – Патриция уселась на крыло, чуть откинулась, казалось, соблазняет, однако тон только похож на игривый. Рус достаточно изучил девушку, чтобы понять – она предельно серьезна. – Придется идти до конца.
«Похоже, сейчас мне предстоит узнать, для чего Кирилл вкладывал деньги в мастерскую? Для чего я ему нужен…»
Или не предстоит. Патриция не настаивает, предлагает выбрать: остаться в стороне или заглянуть под капот. Прикоснуться к тайне, отблеск которой иногда появлялся в ее глазах, или оставить все как есть.
«Слабо? – Еще один глоток пива. – Я доволен жизнью. У меня есть любимая работа, любимая женщина…»
Матильда! Рус нахмурился. Тайна. Матильда близка Патриции, они ведут себя
Лакри скомкал банку и швырнул ее в угол.
– Я люблю редкости.
Патриция улыбнулась:
– Ты не будешь разочарован.
– Обещаешь?
Девушка нежно прикоснулась к желтой поверхности.
– Отец заплатил тридцать миллионов за то, чтобы ты, Рустам Лакри, имел возможность покопаться в двигателе нашей красавицы. Он сказал, что если кто и сможет в нем разобраться, то только ты.
– В таком случае давай залезем под капот.
Решение ведь принято.
– Давай.
Рус резко поднял крышку, бросил первый взгляд и… и замысловато выругался, увидев испускающий голубоватое сияние цилиндр.
– Машина украдена с полигона «Науком», – сообщила Пэт, с улыбкой глядя на Лакри. – Тридцать миллионов – цена ложного отчета о ее гибели во время испытаний.
Голубоватое сияние… Рус все понял сразу, однако оглушенный мозг отказывался принимать очевидное. Здесь? В моей мастерской? Я смотрю на машину, за которую любая корпорация, не задумываясь, заплатит миллиард? Невозможно.
– Что это?
– Экспериментальный двигатель, использующий новую энергию «МосТех», – спокойно объяснила Пэт. – Добро пожаловать в будущее, Рус.
Территория: Африка
Горнодобывающий полигон «Всемирной рудной компании»
Кодовое обозначение – «Африка»
Нетрудно предсказать поведение человека, для этого достаточно знать людские слабости
Койка, койка, табурет, умывальник, унитаз. Сероватое белье, тонкое одеяло, жесткая подушка. Тюремный, мать его, дизайн.
– Ничего не забыл?
– Нет.
– А в камере?
В тумбочке, в камере, есть пара безделушек, но на хрена они? Одеться, обуться – и можно идти. Оставить Африку позади. Вещи – якоря.
– Уходить нужно налегке, – хмуро ответил Чайка.
– Тебе виднее.
Олово застегнул куртку комбинезона до горла и надел маску.
– Не хочешь показывать лицо?
– Предостережение.
– Предосторожность? – Илья знал, что маленький слуга иногда путает слова.
Как выяснилось – не в этот раз.
– Предостережение, – повторил Олово. – Они не должны знать больше, чем должны.
Вот так вот.
Абсурд ситуации постепенно захватывал Илью: они в Африке, готовятся уйти – уйти! – но пока еще находятся в окружении безов, пусть купленных, но все же безов, их всего двое, а Олово не стесняется отпускать угрожающие намеки. Любопытного слугу нашел себе Грязнов.