Продавец газет, или Бывших не бывает

Грошев Виктор

Посидели молча, потом Василий пошел в дом и вытащил из тайника «сайгу», проверил боеприпасы, достал десантный нож, прикрепил его под штаниной. Вошли Надежда вместе с Владимиром и стали молча наблюдать за приготовлениями.

– Володь, у тебя оружие есть? – спросил Василий.

– По сравнению с тобой, командир, я безоружный, но кое-что есть, – и он достал из сумки «вальтер» и два запасных магазина.

Надежда посмотрела на них и пошла открывать погреб, вернулась с солеными огурцами, налила по сто грамм. Владимир достал коньяк, лимон и шоколад. Надежда взяла все это и под удивленными взглядами мужчин унесла в холодильник.

– До выяснения обстановки, – пояснила она, когда вернулась. Выпили по стопарику, стали вспоминать ребят, что не дожили до этих дней, несмотря на красноречивые

взгляды, второго стаканчика не дождались. Стало темнеть, послышался шум подъезжающей машины. Мужчины насторожились, машина остановилась за домом. Через некоторое время послышались шаги, и раздался негромкий возглас из-за угла:

– Командир не стреляй, я один и без оружия.

Восточный акцент явственно звучал в голосе говорившего человека. После паузы Василий спросил:

– Тимербек, ты как здесь оказался?

– Стреляли! – раздался голос за углом.

– Ну, заходи, – ответил Василий.

– Дела!!! – обрадовался Цваер.

– Мать, иди сюда, к нам еще гость, – позвал из дома хозяйку Василий. Надежда вышла из дома, обняла Тимура.

– Не хватает Низами и Семена, – сказала она, и глаза заблестели от слез.

– Насчет Семена не знаю, а Низами прилетает через час, его мои ребята привезут, – сказал Тимур.

В воздухе повисла напряженность. Василий молча смотрел на Тимура. Тот поежился и сказал:

– Командир, приедет Низами, сам все расскажет. Надежда Петровна, сегодня уже можно коньяк.

– Так это ты мою дачу нафаршировал? А в огороде чего лазили? – сказал Василий.

– Мы по периметру датчики движения выставили, вот приемник, – сказал Тимур. – А почему именно дача: так дети сказали, что вы всю неделю на даче собрались провести.

Надежда посмотрела на мужа, тот молча кивнул.

Когда она ушла, Тимур посетовал на раздавленную камеру и показал вторую, установленную в машине. Рассказал, как позвонил Гусейнов с приказом взять под охрану командира, сказал, что все подробности лично расскажет. Он должен был прилететь вчера, но рейс отложили по каким-то причинам.

Раздался далекий одиночный выстрел, и ожил наушник Тимура. Он послушал молча доклад, потом сказал: «На сегодня можно расслабиться, первую группу приняли!» Подъехала еще машина, остановилась. Хлопнула дверь, и из-за угла дома вышел седой коротко стриженый мужчина с пакетом, на котором был изображен казак с горилкой, а следом за ним – маленький азербайджанец с глиняным кувшином и пакетом винограда.

Вышла Надежда, вздохнула: «Ну, вот и все, кто остался».

Мужчины долго обнимались, потом расселись за столом.

Когда угомонились, Василий спросил:

– Ну и что все это значит?

Низами посмотрел на Тимура, тот стал оправдываться:

– Ты что, Шершня не знаешь? У него не проскочишь.

Низами прокашлялся и, как все кавказцы, начал издалека, о далеких событиях восьмидесятых. Командир прервал и попросил просто доложить суть. Тогда Низами сказал, что без стакана вина будет трудно. Все выпили за здоровье присутствующих и приготовились слушать.

«В далеком восемьдесят третьем, когда мы сопровождали в Кабул очередную команду, нас поджидала засада в ущелье, а ты ее покрошил из ДШК (крупнокалиберный пулемёт). Один душман потерял всех своих сыновей и поклялся отомстить за них. Если помнишь, там нашли троих пацанов с пулеметом и гранатометом. С тех пор этот душман стал одним из “непримиримых” и большой человек в Аль-Каиде. Ему долго не удавалось напасть на твой след, а в этом году весной он был с официальным визитом в Воронеже с группой инвесторов и наткнулся на твое фото в газете, где вы со школьниками высаживаете деревья на Аллее афганцев. И все стремительно завертелось: он снаряжает три группы за твоей головой, одну Тимур уже взял, две других должны прибыть на днях. Состав групп нам не известен, знаем только, что набирал он их сам из европейцев и среди них есть женщина-снайпер. Откуда дровишки, не спрашивайте – не скажу. Скажу только, что снайпера надо взять живьем, она очень наследила в Донбассе, на Майдане и у нас. Так что извини, командир, но начальство распорядилось использовать тебя как живца, и это согласовано с ФСБ, на самом верху и в Совбезе содружества, поэтому мне разрешили вызвать из Казахстана

Тимура и его команду. Семена я просил приехать, так как он тоже заинтересован: он один из двух выживших после ее выстрела, вторая – девушка, третий год в коме. “Второго” я не вызывал, он для меня недосягаем.

Ну что, Вольдемар, поведаешь, как ты сюда попал, или промолчишь?»

Цваер помедлил и начал свою повесть:

«Весной этого года я был внедрен в одну ЧВК, примерно через месяц поступил заказ от одного крупного моджахеда на ликвидацию человека в России. Для этого была подобрана группа русскоговорящих исполнителей, встретиться мы должны завтра в полдень у памятника Кольцову. Пароль простенький, потому что старший нас знает в лицо, он же знает цель, а теперь цель и для меня не секрет».

– Ну что, Низами, вот тебе и вторая группа, надо репу почесать, как третью группу подсветить, да и Цваера не подставить, – сказал Василий.

В мозговой штурм включились все, кроме Надежды: она тихо подносила закуски и вздыхала. После того как распили горилку, Тимур вспомнил о ней и стал успокаивать, сказал, что детей с семьями уже отправили в разные ведомственные санатории, а утром заберут и ее, связи с семьей пока не будет из соображения безопасности.

Она внимательно слушала, а потом сказала, что они все те же пацаны, только седые. Никуда она не поедет, потому что это насторожит наемников, они глубже закопаются, и искать придется гораздо дольше, чем надо, до первого сентября осталось две недели – внук идет в одиннадцатый класс, а под пулями она уже была, так что не привыкать.

Все уставились на командира. Он помолчал, посмотрел на всех по очереди и подвел итог: «Плохо я вас учил, как были сержантами, так и остались, несмотря на возраст и звания, разгалделись на всю округу, никто даже не заметил, как присоединились лишние уши. Николай, заходи, не стесняйся».

Как тень появился сосед.

– Знакомьтесь, командир разведроты ДШП, Афган и две горячие точки, не спрашивайте где, – сказал Василий.

Николай с удивлением посмотрел на соседа.

– И ты ничего не спрашивай – потом отвечу на твои вопросы, если останусь жив с этими гавриками. Ситуацию ты уже знаешь. Тимур, ты у нас один официально при власти: обеспечишь всех легкой броней, хорошей связью, стволами, боеприпасами и лучшей оптикой. Стволы с глушителями, нам здесь лишний шум не нужен. Парочку ночных биноклей. Все это переправишь с Николаем: он здесь свой, поэтому вне подозрений. Низами, на тебе вся информация по этому духу. Вы сейчас договариваетесь с Николаем, где и как состоится передача, и уматываете: ни вас, ни ваших людей ближе двух километров быть не должно. «Второй», поедешь с ними, связь обговорите сами по дороге. Семен, с тобой мы поговорим позже. Мать, положи Семена на втором этаже, он погостит у нас некоторое время. Все! Завтра к половине двенадцатого Николай должен быть на даче.

Через пять минут уехали Тимур и его команда, еще через десять – Гусейнов и Цваер. Все, кто остался, молча сидели в беседке – каждый думал о своем.

Думы

Надежда Петровна

«Вот и догнало нас прошлое. Одно дело, когда ты молод и полон сил, другое – когда в возрасте. Молодыми, не задумываясь, шли под пули, Родина сказала – надо, комсомол ответил – есть. Василий воевал, я ждала, когда первую пулю поймал, сутками сидела в госпитале у его постели. Потом уже стала привыкать к его ранениям, пошла учиться на хирургическую сестру. Много времени утекло с тех пор. Я никогда не спрашивала, чем он занимался, изредка появлялись молодые ребята, которые становились близкими к дому. Но они как приходили, так и исчезали. Только от мужа узнавала о том, что некоторые уже не вернутся никогда. Он подолгу переживал, прикладывался к рюмке, но никогда не уходил в запой. Особенно он переживал за свой первый выпуск: из десяти человек их осталось четверо. Я уже не думала когда-нибудь их встретить, но они сами объявились, и не одни, а с жестоким прошлым. Дай бог, чтобы эта маленькая война из прошлого обошлась без потерь. Кстати, надо тоже приготовиться». – И она пошла готовить аптечку, собирать перевязочный материал, йод, перекись водорода.