Продавец приключений (илл. Г.Валька)
Шрифт:
— Здорррово, астронавт! — завопил попугай, оживившись.
Командир кивнул попугаю, открыл свой гермошлем, сдвинул его на затылок и непринужденно облокотился о стойку.
Фип, Рип и Пип сразу растворились среди космических бродяг, а Саня подошел к стенду с газетой «Межпланетный вестник» и тут же в спортивной рубрике наткнулся на следующее сообщение:
«Как сообщила кафедра палеонтологии Кембриджского университета, рыцарь Джон совершил свой очередной подвиг, поймав в окрестностях звезды Фомальгаут редкий экземпляр восьмиголового
Наш корреспондент тотчас же связался по телевидению с вышеупомянутой Аалой.
— Восемь голов, говорите? — воскликнула Аала. — Это невероятно! У меня только три, и то временами не знаешь, что с ними делать. Одна, видите ли, любит компот, другая — шоколад, а третья — мороженое!
— Что бы вы хотели сказать по поводу самого лодвига? — спросил наш корреспондент.
— Ах, зачем мне это! Подвиги — его личное дело, — сказала Аала в ответ. — А я мечтаю о путевке на знаменитый пляж Кассиопеи».
Саня покачал головой, осуждая глупую Аалу, и вспомнил добрым словом рыцаря Джона — где-то он сейчас? — и пожалел его в душе, хотя жалеть мужественных людей как бы и не принято. Между тем Аскольд Витальевич побарабанил по стойке пальцами и точно невзначай проговорил:
— Пираты из созвездия Гончих Псов похитили прекрасную девушку… Христофор, может, ты что-нибудь знаешь? Случайно, разумеется.
— Считай, что я ничего не знаю, Аскольд, — ответил хозяин таверны и сразу начал яростно протирать бокалы, словно спохватился.
За его спиной висело объявление, написанное коряво, от руки: «Искателям приключений справок не даем!!! Администрация».
— Ясно, — произнес командир.
— А я кр-р-расивый, — вызывающе заявил попугай, задетый невниманием великого астронавта.
— Ты бы уж помолчал, — напустился на него чем-то расстроенный хозяин.
— Будь справедлив, он в самом деле красивый, — произнес командир «Искателя», и попугай благодарно захлопал крыльями.
— А-а, — только и сказал Христофор, почему-то стыдясь взглянуть командиру в глаза.
— А помнишь, Христофор, нашу первую экспедицию в созвездие Кита? — спросил командир задумчиво. — Тогда на нас напали комары, и каждый был размером с корову. Мы отбивались от них вдвоем. Спина к спине.
— И у нас было только по вчерашней газете, — подхватил Христофор с чувством. — Но тем не менее я ничего не скажу. Не имею права, ты сам хорошо понимаешь. Иначе все для тебя станет очень просто. И если это приключение закончится слишком быстро, ты будешь недоволен сам. И я говорю с тобой так обстоятельно только потому, что мы старые друзья и побывали вместе не в одной переделке. По правилам я должен был хрипло, не совсем почтительно произнести: «Отстань, приятель! Мне-то какое дело до ваших похищенных девиц!» Ты и сам это знаешь. Но я добрый человек, и мне жалко всех похищенных девушек. А во-вторых. мы с тобой старые товарищи.
— Ты прав, — кивнул великий астронавт. —
— Что уж там, свои люди. — смутился Христофор. — И вот что еще: по-моему, не будет большим грехом, если я все-таки на кое-что намекну. А впрочем, все равно кто-то должен это сделать. Не я, так другой. — Он наклонился над стойкой и зашептал: — Попробуй очутиться за одним столиком с водителем космического грузовика. Мне кажется, он чем-то поможет. Сидит за столом двое суток, почти не вставая. Кого-то ждет упорно. По-моему, вас.
Сказал — и все, будто теперь даже не был знаком с великим астронавтом вовсе. Но тот хорошо знал, что во время приключения так и должно быть.
Командир повернулся лицом к залу и, привалившись к стойке и скрестив на груди руки, внимательно оглядел присутствующих.
— Он так и бросился мне в глаза, едва мы вошли, — прошептал командир.
И вправду, шофер космического грузовика выделялся в зале тем, что не обращал ни на что внимания. Он пил лимонад, потому что, как и все шоферы, не брал в рот спиртного, и ел домашнее сало с вареными яйцами из свертка, собранного женой где-нибудь в районном поселке на краю нашей Галактики.
Напротив него, откинувшись на спинку стула, вытянув ноги и нахлобучив на нос шлем, из-под которого выбивалась красная косынка, дремал незнакомый мужчина. Перед ним стояла глиняная кружка из-под старого, доброго эля. Остальные два места за этим столом пустовали.
Великий астронавт подал знак юнге, и они заняли свободные места рядом с шофером.
— Милости просим, — пробасил шофер, сгребая яичную скорлупу поближе к себе.
Он очистил последнее яйцо, посолил и, приподняв забрало гермошлема, сунул целиком в рот. Съев, сказал самому себе:
— Теперь порядок.
Потом он отряхнул ладони от крошек и повернулся к Аскольду Витальевичу.
— Так, значит, это вы? — произнес он оценивающе. — А я тут кукую второй день. Жду вас, если вы на самом деле те, кого я жду.
— Я думаю, вы не ошиблись, — сказал великий астронавт уверенно.
— Тогда бы вам следовало поторопиться, — пробурчал водитель. — То-то мне теперь будет на базе. Мой начальник не считает приключения уважительной причиной, видите ли. Ну да ладно. Тут не ваша вина. Судя по всему, вы и так спешили сломя голову.
Едва шофер обратился к нашим героям, как их дремавший четвертый застольник на миг приоткрыл один глаз и опять сомкнул веки. Или это только примерещилось командиру и юнге?..
— Выходит, вам все известно? — спросил командир у шофера в свою очередь.
— Предупреждаю сразу: мне ничего не известно!
Великий астронавт дипломатично выждал. К тому же над ними послышался шум крыльев и крик:
— А я крр-ра-сивый!
Попугай снялся с хозяйского плеча, взлетел под потолок и скрылся там в полумраке.