Продавец сладостей. Рассказы. «В следующее воскресенье». «Боги, демоны и другие»
Шрифт:
Кришна взял напрокат велосипед и покатил к кокосовой роще, где жил старый астролог, некогда составивший их гороскопы. Он застал старика дома — тот безмятежно наблюдал, как целая орава ребят влезала в окна, ездила верхом на скамейках и на мешках с рисом, сваленных в углу, и шумела так, что собственного голоса не было слышно. Он развернул скатанную циновку и, когда Кришна сел, прокричал ему в ухо:
— Я тогда сразу сказал, как оно будет, а вы не захотели слушать. Да, сейчас Марс начал проявлять свои самые пагубные свойства. При таких обстоятельствах выздоровление известного вам лица сомнительно. — Кришна застонал. Ребятишки тем временем окружили его велосипед, звонили в звонок и
— Что же мне делать? — спросил он, представив себе, как жена его лежит на постели и спит непробудным сном. Он цеплялся за старика как за последнюю надежду, разгоряченный ум твердил ему, что астролог может походатайствовать за него перед далекой планетой, воздействовать на нее, даже оправдаться перед ней от его имени. Он вспомнил красноватый Марс, который ему показывали в телескоп, когда он был бойскаутом, — красноватый от злобы, извергающейся из него подобно лаве. — Что ты посоветуешь? Помоги мне!
Старик грозно поглядел на Кришну поверх очков. Глаза у него тоже были красные. Все стало красным, подумалось Кришне. Этот человек позаимствовал цвет у Марса. Я даже не знаю, друг он мне или враг. У доктора тоже красные глаза. И у женщины, что приходит помогать по дому. Всюду красное.
Кришна сказал:
— Я знаю, что главный бог на Марсе благоволит к людям. Если б только узнать, как умилостивить его, вызвать его сострадание.
Старик сказал:
— Подожди. — Он открыл шкаф, достал пачку полосок, нарезанных из пальмовых листьев, на каждой было нацарапано четверостишие. — Это один из четырех подлинных текстов «Брихат джатаки», от которой пошла вся наука астрология. Этим я живу. Когда я говорю, то говорю на основании мудрости этих листьев. — Старик поднес один из пальмовых листьев к свету, падавшему из двери, и прочел написанное на санскрите изречение: — «Избежать своей судьбы никому не дано, но можно в какой-то степени оградить себя от ее жестокости». — И добавил: — Вот, послушай еще: «Когда Ангарака гневается, утишай его гнев следующей молитвой, а к ней добавь подарок — рису, зеленого горошка и кусок красного шелка. Четыре дня кряду совершай возлияние чистого масла в огонь, разведенный на палочках сандалового дерева, и накорми четырех брахманов…» Можешь ты это сделать?
Кришну обуял ужас. Как он может осуществить этот сложный (и дорогостоящий!) ритуал, когда на счету каждая минута и каждая рупия? Кто в его отсутствие будет ухаживать за больной? Кто будет стряпать ритуальное угощение для брахманов? Нипочем ему с этим не справиться, если жена не поможет. Какая ирония! Он горько рассмеялся, и астролог сказал:
— Как можно смеяться над такими вещами? Или ты мнишь себя совсем уж современным мужчиной?
Кришна попросил прощения за смех и объяснил свое бедственное положение. Старик обиженно сложил рукопись, обернул ее и убрал, бормоча себе под нос:
— Не можешь предпринять такие простые шаги для достижения важной цели. Ступай, ступай. Я тебе не помощник.
После минутного колебания Кришна достал из кошелька две рупии и протянул старику, но тот отмахнулся от денег:
— Пусть сперва твоя жена поправится, тогда и заплатишь. — И когда Кришна повернул к двери: — Твою жену убивает твоя же любовь, вот в чем беда. Будь ты равнодушным мужем, она бы выжила. Время от времени злоба Марса причиняла бы ей страдания, не столько физические, сколько душевные, но не убила бы ее. Я знаю жен и мужей с такими
Странная философия, странный совет, однако же как будто выполнимый.
В технике супружеских измен Кришна был профаном и теперь пожалел, что не обладает легкостью Раму, старого товарища, который еще в очень юные дни похвалялся своими мужскими подвигами. Теперь к нему за инструкциями не обратишься, хоть он и живет совсем близко. Раму стал крупным правительственным чиновником и отцом семейства, навряд ли ему будут приятны воспоминания о грехах молодости.
Кришна поискал зазывалу из тех, что работают на проституток Золотой улицы, но ни одного не увидел, хотя говорили, что у ворот рынка их пруд пруди.
Он взглянул на часы. Уже шесть. Марса нужно умилостивить до полуночи. Почему-то он назначил себе этот срок — полночь. Он поехал домой, прислонил велосипед к фонарному столбу и взбежал на крыльцо. Увидев его, женщина собралась уходить, но он упросил ее остаться. Потом заглянул в спальню жены, убедился, что она спит, и мысленно обратился к ней:
— Скоро ты начнешь поправляться. Но за это надо заплатить. Ну ничего. Лишь бы ты выздоровела.
Он торопливо совершил омовения, надел нейлоновую рубашку, обшитое кружевом дхоти и шелковую верхнюю одежду, слегка попудрился и надушился чужеземными духами, которые нашел в шкафчике у жены. Он был готов к вечерним похождениям. В кошельке у него было пятьдесят рупий — этого хватит для самого распутного вечера. На миг, когда он остановился, чтобы напоследок обозреть себя в зеркале, ему привиделась какая-то грандиозная сцена страсти и обольщения.
Он вернул велосипед в магазин и в семь часов уже шагал по Золотой улице, ожидая увидеть созданную в воображении картину — разряженные женщины, сверкая браслетами, делают ему знаки со своих балконов. Старые дома с галереями, столбиками, решетками были покрашены в кричаще яркие цвета, чем издавна славились дома проституток, но жили в них, если верить вывескам, адвокаты, торговцы, учителя. О прежних днях напоминала только лавчонка в темном закоулке, где продавались духи в цветных, флаконах и гирлянды из жасмина и роз.
Кришна несколько раз прошел улицу из конца в конец, время от времени устремляя наглый взгляд на какую-нибудь женщину, но, по-видимому, все это были самые заурядные домашние хозяйки. Ни одна из них не ответила на его взгляд. Ни одна не обратила внимания на его шелковый плащ и дхоти с кружевами. Он стал прикидывать, можно ли ворваться в какой-нибудь дом, схватить женщину, проделать что полагается, бросить ей пятьдесят рупий и убежать. Того и гляди, его еще изобьют за такую попытку. Как угадать, которая из всех женщин, замеченных им на верандах и балконах, откликнется на его призыв?
Промучившись так часа два, он понял, что задача его невыполнима. Он с завистью думал о свободе отношений между мужчинами и женщинами, существующей, судя по книгам, в европейских странах: там стоит тебе оглядеться вокруг и заявить о своих намерениях — и у тебя будет столько женщин, что хватит укротить самую злобную планету во всей вселенной.
Вдруг он вспомнил, что где-то здесь живет храмовая танцовщица Ранги. Немало рассказов ходило об этой женщине, которая днем танцевала перед изображением божества, а по ночам принимала любовников. Он остановился купить банан и стакан фруктовой воды и спросил мальчика-продавца: