Продавец воздушных шариков
Шрифт:
(«А я могу в это поверить», — подумала Шерри.)
Она сказала:
— Я бы предпочла не ходить к ним. Я всегда смогу воспользоваться отложенными деньгами. Я хочу сказать, что не буду голодать. И я попросила своих друзей помочь мне. Уже завтра я могу получить от них вести. Но вы действительно полагаете, что я получу часть денег из банка? Я могу рассчитыватьна это, мистер Джордан?
— Несомненно, — ответил адвокат. — На половину — по закону, но морально они принадлежат вам целиком. Ведь вы заработали эти деньги, не так ли? Я совершенно уверен,
— Знаете, — слабым голосом произнесла Шерри, — я не понимаю, почему я так беспокоюсь.
— Кстати, — сказал Джордан, — у меня есть для вас хорошая новость. Вчера было решено, что слушание дела состоится через неделю.
— О, правда? — У нее словно гора упала с плеч. — Вы хотите сказать, в четверг? В следующий четверг?
— Именно так. В два тридцать дня. Разумеется, я позвоню вам. — Он дал ей кое-какие наставления.
— Все, что скажете, — вздохнула Шерри. — Ух, мне стало гораздо легче. Теперь, мне кажется, я со всем справлюсь.
Повесив трубку, Шерри занялась арифметикой. Тридцать один доллар двадцать пять центов (после обеда и телефонного звонка). Хорошо. Ужин сегодня вечером; обед в четверг… Значит, на питание придется тратиться еще шесть дней. Ну, это совсем неплохо — иметь больше пяти долларов двадцати центов в день! Диетический обед стоил около доллара (с чаевыми), а вечером было по меньшей мере два выбора по полтора доллара (с чаевыми). «Господи, — подумала Шерри, — так я еще смогу откладывать каждый божий день по два доллара семьдесят центов! Ого!»
В коридоре Шерри наскочила на Джо Бьянчи, который быстро обвил ее руками, загораживая дорогу. Вне всякого сомнения, это движение перешло в обыкновенное обжимание. Следом возникла некоторая сумятица.
Шерри, оправившись от удивления, быстро, умело и в то же время деликатно выскользнула из объятий. Джо был достаточно опытным в подобных делах, чтобы моментально принять поражение и так же деликатно отступить.
— Пра-ашу прощения, — протянул он. — Вероятно, произошло маленькое недоразумение. Как дела, куколка?
Улыбнувшись, она ответила, что у нее все великолепно, и выразила надежду, что у Джо тоже дела идут хорошо. После этого она удалилась.
Но потом, сидя у кровати Джонни, который развлекался с цветными карандашами, успокоенный, казалось, одним присутствием матери, Шерри не могла не вернуться мысленно к некоторым моментам.
Странно! Как могло случиться, что молодой врач вдруг повел себя так развязно, причем без всяких предварительных ухаживаний? Почему мистер Пибоди почувствовал такую уверенность, что Шерри — подруга-собутыльник? Что заставило хозяйку потребовать вперед плату за квартиру, словно Шерри была какой-то бродяжкой? Не распускал ли кто-то сплетни о Шерри Рейнард?
«Ой, ну же, хватит, — сказала она себе. — Этак можно дойти до того, что покажется, будто весь мир настроен против тебя. Ты не настолько важная персона, крошка. Сейчас тебе немного туговато, это правда. Но нельзя поддаваться обстоятельствам».
Шерри решила, что миссис Пибоди, огорченная неожиданным
Что касается мистера Пибоди, тот просто не представлял себе, сколько времени. А Джо Бьянчи хотелось утвердиться, стать настоящим интерном, не правда ли? А Норны? Ну, они проявляли любопытство к ней потому, что проявляли любопытство ко всему. Им больше нечегоделать. Так что все объяснимо, и Шерри не следовало бы огрызаться на миссис Кимберли; в сущности, из-за чего же беспокоиться?
Через некоторое время она прошла мимо ординаторской и приблизилась к черноволосой девушке с фантастической прической, склонившейся над маленьким пациентом.
— Привет, — сказала Шерри. — Хорошо провели время?
Девушка задвигала челюстью.
— Вчера вечером? — уточнила Шерри.
Жевательные движения прекратились.
— А. Да. Вроде. — Ее лицо внезапно изменилось. — Мы не ездили.
— Почему? — напрямик спросила Шерри.
— Не знаю. Все должно было быть за счет того парня.
— За чей счет?
— Послушайте, я не знаю. Ваша фамилия Рейнард? Верно?
Шерри спросила:
— Куда он хотел отвезти нас?
— Понятия не имею, — ответила девушка. — В какое-то место, где можно было бы повеселиться.
Она опустила глаза.
— Невыносимо скучно, — сказала она, — когда ты разведена, а твой ребенок постоянно болеет — никаких развлечений.
Ее лицо покрылось угрюмыми складками. Девушка отвернулась.
— Наверное, это так, — после некоторой паузы произнесла Шерри.
Она направилась в палату к Джонни, напоминая себе, что необходимо быть осмотрительной. Совершенно невиновный человек может выглядеть виноватым. Ей следовало это помнить.
Опустившись на стул, Шерри принялась рассуждать и решила действительно вести себя осторожно. Ночью ей необходимо оставаться в стерильном заточении бывшей веранды. А весь день проводить в больнице, тоже стерильном месте. Это продлится недолго. Как только она получит заключение суда, право на опеку и свои деньги, все станет гораздо проще. Ей нужно найти силы продержаться до следующего четверга. Вне всякого сомнения, ей нельзя рисковать и ходить на какие бы то ни было сомнительные вечеринки. Это было бы слишком глупо.
Значит, терпеть этот ад? Терпеть невыносимо медленно тянувшееся время? Правда, с отдельными радостными всплесками, когда Шерри видела признаки улучшения состояния Джонни. Часы, проведенные рядом с ребенком, терпеливые разговоры с ним; его увеличивавшийся словарный запас и улыбки, радостные улыбки в палате, где другие матери также прилагали все силы, чтобы сохранять внешнее спокойствие. Где были другие дети, несчастные, страдающие, боль которых Шерри не могла облегчить.
Ей казалось, что проще рыть землю голыми руками. Иногда ей хотелось стать медсестрой или ее помощницей. Ее же работой была забота о Джонни. Некоторые вещи для него, кроме нее, не мог сделать никто. Вся беда заключалась в том, что Шерри, похоже, кроме этого, не могла делать ничего.