Продающий сторителлинг. Как создавать цепляющие тексты
Шрифт:
Без пяти минут 38 хорошо разношенных лет я надела костюм писателя. Впрочем, если снять всю мишуру и тряпки, я не сильно изменилась в сравнении с той Маришкой, что разглядывала мир вокруг через цветную стекляшку и видела истории повсюду. Ведь жизнь разноцветна.
Тамара Крюкова
У меня было счастливое детство. Частный дом. Дворик, заплетенный виноградом. Дедушка с бабушкой. Игра в школу. Дедушка научил меня читать, писать и азбуке Морзе, но перестукиваться было не с кем, так что радиста из меня не получилось.
По
В пять лет я открыла для себя Изумрудный город, и мной завладела страстная мечта туда попасть. Узнав, что земля круглая, я сплотила команду копать подземный ход до Канзаса. К сожалению, родители велели свернуть земляные работы. Так из меня не вышло землепроходца.
В шесть лет отец научил меня играть в шахматы. Помню свой триумф, когда большие мальчишки отнеслись к малявке скептически, и я по очереди обыграла каждого из них. Шахматные турниры устраивались только во время отпуска родителей, поэтому навык пропал. Так я не стала гроссмейстером.
Мы с подружками обожали играть в принцесс. Наряжались в мамины старые платья и дефилировали по улице в полной уверенности, что все прохожие сражены нашей неземной красотой. Однажды я позаимствовала у мамы кружевную ночнушку. Мой наряд оценили все, кроме мамы. Так мне перекрыли путь в модели.
Однако передо мной открылась новая перспектива. Меня записали на балет. Я уже мнила себя примой, но началась музыкальная школа и танцы пришлось оставить. Так для меня закрылась карьера балерины.
Впрочем, пианистки из меня тоже не вышло. Я изобретала любой способ лишь бы увильнуть от гамм.
Зато я записалась в кружок лепки и делала успехи, но, когда мою статуэтку украли с выставки, я огорчилась и ушла. Так я не сделалась скульптором.
В 13 лет я увлеклась декадансом, писала стихи о смерти и несчастной любви, но у меня и в мыслях не было стать поэтом. Где писатели и где я, девчонка из провинции?
Я училась в математическом классе и чуть было не поступила в технический вуз, но вдруг подумала, что Софьи Ковалевской из меня не выйдет, а значит, не стоит напрягаться. Так из меня не вышло математика.
Я выбрала факультет иностранных языков, потому что это было модно, но выбор оказался верным. Многие мировые бестселлеры я прочитала значительно раньше, чем они были переведены на русский язык. После окончания университета меня направили переводчиком в Египет.
Дома советских специалистов стояли посреди пустыни, вдали от города. Делать там было нечего, но скука не входила в мои планы, поэтому я занялась чеканкой. Впрочем, по возвращении в Россию мне пришлось оставить это увлечение за неимением инструментов. Так из меня не получилось художника по металлу.
Дома меня ждала заманчивая перспектива: учеба в аспирантуре и работа над диссертацией. Но я вышла замуж, переехала в Москву и отказалась от карьеры ученого.
Некоторое время я преподавала английский в одном из столичных вузов,
Там и начался мой писательский путь. Во время военных событий наше посольство оказалось под обстрелом. Чтобы уберечь пятилетнего сына от стресса, я собрала детей и стала на ходу придумывать им сказку. А когда по распоряжению посла детей отправили в Союз, я продолжила писать сказку в письмах. Так родилась моя первая книга – «Тайна людей с двойными лицами».
А потом были годы кропотливой работы над стилем и хождения по издательствам, но это уже другая история, такая длинная, что здесь для нее не хватит места. Главное, что через десять лет бесплодных попыток в один день в трех разных издательствах вышли три мои книги.
В общем, всю жизни передо мной открывались большие перспективы, а вышло то, что вышло. Как сказал мой научный руководитель: «Умная голова досталась глупой девчонке».
Мария Синюкова
Родители всегда хотят как лучше. В моем случае это было так.
Поэтому уже в шестилетнем возрасте гиперактивная Маша оказалась в музыкалке. Но сидеть за инструментом, когда во дворе подруги играют в вышибалы, было противоестественно. Через год стало очевидно, что из дочери музыканта пианистка не вырастет.
Ну нельзя же девочке не заниматься искусствами! Поэтому семь лет подряд Мария рисовала, изучала историю живописи и участвовала в выставках. Надо сказать, с удовольствием. С сомнением в душе, но любовью к авантюрам даже сделала попытку поступить в колледж искусств. Живопись и рисунок провалила, зато была звездой по русскому и литературе – помогла на экзаменах настоящим талантам. Не стала художником, дизайнером или искусствоведом, но почувствовала свою силу в другом.
Пауэрлифтинг, самбо, плавание, акробатика – спорт легко давался девочке Маше. Спортсмен или как минимум физрук из нее получился бы неплохой. Но олимпиады по русскому увлекли сильнее спортивных состязаний. Так наша страна лишилась будущей чемпионки. Словарь Ожегова стал настольной книгой, тесты ЕГЭ – любимым хобби, а очки – главным аксессуаром.
– Маш, ты правда хочешь работать в школе? Кем еще можно быть после филфака? Может, подашь документы на другие факультеты? Тут юридический хвалят, экономический, говорят, неплохой. Хотя бы перспективы есть.
Мамины переживания будущая студентка понимала. Даже пообещала, что подаст документы и на другие специальности. Но на экзамены пошла только на отделение журналистики филфака. Заработала больше всех баллов – посчитала это знаком.
Телевидение, публикации в СМИ, интервью с известными людьми – за это еще и деньги платят? Первые годы в профессии были полны эйфории.
А потом пришел кризис. Друг задал резонный вопрос: кто смотрит эти сюжеты и читает статьи? Да, узнаваемость – это приятно. Но когда мало общего с аудиторией, когда нет обратной связи от зрителей и читателей, просто мелькать на экране и видеть свою фамилию под текстами становится уже неинтересно.