Проделки близнецов
Шрифт:
– А, избитый прием: «политический авантюрист», «пришлый кандидат». [16] Кейла, тебе известно мое отношение к подобным манипуляциям.
– Я отлично знаю о твоем отношении, – парировала она. – Еще бы мне не знать! Но как ты относишься к тому, чтобы избавить избирателей от депутатов, подобных Дейву Уилсону? Как ты относишься к тому, чтобы сделать достоянием гласности правду о тебе и твоем прошлом и правду о нем?
– Ну, конечно, я не хочу, чтобы Уилсон победил. Он алчный мошенник-виртуоз, который подрывает веру народа в правительство.
16
Пришлый
– И мы позаботимся о том, чтобы все в этом избирательном округе по выборам в конгресс знали об этом. Единственное, что меня беспокоит, – его угроза обратиться к прессе со своей версией проделки молодчиков из ВМБДШ на обеде по сбору средств.
– Об этом не беспокойся. – Мэт пренебрежительно передернул плечами, явно проявляя больший интерес к буррито, [17] которое он разворачивал, чем к угрозам Дейва Уилсона. – О том вечере Уилсон не скажет ни слова. Отважный фотограф, который щелкнул нас, сделал также несколько снимков старины Дейва в тот вечер. С очень молодой и очень сексуальной женщиной, которая совершенно определенно не является его многострадальной женой. Если Дейв хочет устроить дуэль на фотографиях, он проиграет. Но если он не коснется событий той ночи, я тоже промолчу.
17
Буррито – лепешка с начинкой из мяса, сыра или бобов.
– Это более чем справедливо, – сказала Кейла. – Потому что ты мог бы сегодня передать тот снимок для публикации, и к завтрашнему дню его бы ждала политическая смерть.
– Я предпочитаю проводить кампанию, используя достойные приемы, и добиться победы честным путем, а не при помощи шантажа и сплетен, чтобы убрать оппонента.
– Какое дивное рекламное высказывание! – восхищенно выдохнула Кейла. – Нет, я в самом деле жажду работать с тобой, чтобы победить на этих выборах, Мэт. Ты даже мысли не допускаешь, что я могла бы помочь тебе?
– Что ж, мне очень понравилась твоя идея о том, чтобы отразить историю семьи Минтиров в ходе кампании. Мне бы хотелось таким образом воздать должное своей семье.
Кейла широко улыбнулась.
– Я тут же начинаю над этим работать.
Мэт нарочно подвигался в кресле, чтобы она скатилась к нему поближе. Он поймал ее и держал, прижав руками и ногами, с улыбкой глядя ей в глаза.
– Сдаюсь. У меня теперь свой собственный личный специалист по политической рекламе. Не правда ли, тут какая-то ирония судьбы?
– И может быть – всего лишь может быть, – ты готов признать, что не каждого в этой сфере можно назвать негодяем с чрезмерным честолюбием? – Она шутливо ущипнула его за подбородок.
Он рассмеялся и поймал ее руку.
– С леди непросто договориться. Но если ты признаешь, что не все политики пекутся только о собственных интересах и крайне нечистоплотны, как Дейв Уилсон, тогда я признаю, что не все политические консультанты одного поля ягода с Диллоном и Уордом.
– Считай, договорились! – Она положила ногу между его ногами. – Искусство компромисса определенно одно из твоих достоинств, Мэтью Минтир.
Он уткнулся носом в
– А искусство любви – еще одно. Продемонстрировать тебе его, Микаэла?
– Да, пожалуйста, – шепнула она, удерживая его, любя его навсегда.
Эпилог
Восемь месяцев спустя конгрессмен США Мэтью Минтир, который сумел победить на выборах с огромным перевесом голосов, приехал в больничную палату к жене с дюжиной роз в одной руке и огромным розовым мишкой – в другой. Он гордо улыбался, широким шагом направляясь в палату, и без того до отказа набитую цветами, воздушными шарами и свертками в яркой бумаге, перевязанными розовыми лентами.
Маленькая Мора Кэтлин Минтир лежала на руках у мамы и дремала, ни на что вокруг не обращая внимания. Кейла, наклонив голову, смотрела на свою крохотную дочурку широко раскрытыми изумленными глазами. Когда она подняла глаза, то увидела наблюдающего за ними Мэта; взгляд его темно-синих глаз был собственнически горд и лишь чуть-чуть затуманен слезами. Она протянула к нему руку, и он быстро положил розы и мишку и пересек комнату, чтобы взять ее и поцеловать кончики пальцев.
– Это самая прекрасная картина, какую я когда-либо видел, – хрипло сказал он. – Моя жена держит нашего ребенка. Я хочу запечатлеть это в своей памяти и сохранить там навсегда.
– А чтобы не забыть, у тебя есть те три пленки, которые ты отснял со вчерашнего дня, – сухо сказала Кейла. Но ее сердце оттаяло, когда Мэт поднял крохотную Мору и прижал ее к груди.
Младенец открыл свои огромные синие глаза и не отрываясь серьезно смотрел вверх на своего отца. Затем девочка издала тихий звук, возможно чихнула.
Мэт и Кейла рассмеялись.
– Врач сказал, что вы с Морой завтра можете ехать домой, – сообщил Мэт, опускаясь на край кровати. Он положил руку Кейле на плечи, так, чтобы обнимать сразу обеих – и жену, и дочь. – Я не могу ждать. Без вас дома одиноко.
Шесть месяцев назад они купили таунхауз [18] в одном из микрорайонов Вашингтона, заселенном молодыми семьями. Детская, пестрящая всеми цветами радуги, ждала своего только что появившегося на свет маленького жильца.
Кейла прильнула к Мэту.
– Я не могу дождаться, когда вернусь домой. Я скучаю по тебе.
– Очень скоро у нас будут гости. Кристина хочет приехать навестить тебя, как только ты покинешь больницу. Ей безумно хочется увидеть свою недавно родившуюся маленькую племянницу.
18
Одноквартирный дом, составляющий часть сплошного ряда домов, имеющих общие боковые стены.
Кейла широко улыбнулась.
– Она хочет, чтобы я дала ей ускоренный курс по уходу за младенцами с Морой в качестве манекена. К счастью, до того, как должен появиться ее ребенок, осталось еще восемь месяцев, так что у них с Бойдом полно времени для практики.
– Вот Пенни обрадуется, что скоро она снова станет бабушкой! – Мэт хихикнул. Он имел удовольствие однажды встретиться со своей приемной тещей. Впечатления от этой встречи у него сохранятся надолго. – Извини, приемной бабушкой, чьим падчерицам, которых она растила, слишком много лет, чтобы они могли быть ее родными дочерьми.