Проделки купидона

Кинг Валери

Девушка открыла было рот, но тут же его закрыла и призадумалась. Она знала, что никогда не была по-настоящему влюблена, хотя ей одно время очень нравился Майлор Грэмпаунд, с которым они были дружны с ее первого появления в свете.

— Не стану притворяться, что я любила, но есть один человек, который занимает особое место в моей жизни.

— Лорд Лонстон, — заявила Психея твердо. Озабоченность на лице ее сменилась улыбкой. — Вам не нужно ничего рассказывать, оракул уже сообщил мне… Что с вами? Что вас ужаснуло?

— Во-первых…

во-первых, меня удивило, что оракулу известно обо мне и о Лонстоне, а во-вторых — я вовсе его не люблю. На самом деле я его презираю! Это гнусный тип!

Александра перевела дух и уставилась на пылинку, приставшую к алому бархату покрывала.

Подумать только, Психея вообразила, что она влюблена в лорда Лонстона!

Можно ли придумать большую нелепость!

Александра не могла даже вынести такой мысли… но в памяти ее тут же возникла улица в Ситвелле, Лонстон, стиснувший ее руку, его горящие глаза. По всему ее телу разлилась теплота, непонятное возбуждение охватило ее. Ей показалось тогда, что Лонстон хотел поцеловать ее — в наказание, быть может, — и одно мгновение Александра даже сама того желала.

Ей пришли на ум его насмешливые слова: «Хотелось бы мне хоть раз увидеть вас настоящей женщиной, с добрым сердцем и мягкой речью!» — и Александра вспомнила, почему так презирает его.

Как же Лонстон заблуждается на ее счет! Ведь она и есть такая, и ошибка Лонстона в том, что он считает себя достойным доброты и нежности. Как бы не так! Жестокий и бессердечный, он играл сердцами неопытных женщин ради удовлетворения собственного тщеславия.

Но почему одно упоминание его имени так расстроило Александру? Почему память о его поцелуях неотвязно преследует ее? Почему присутствие его в Лондоне нарушило ее безмятежный покой? И почему оракул — сам оракул! — соединил их имена?

Александра ничего не могла понять. Она знала одно — она не любит Лонстона и никогда не полюбит.

— Вижу, я вас огорчила, — ворвался в ее мысли голос Психеи. — Право, я не хотела этого и понимаю, что вы не выносите Лонстона почти так же, как ваша мать терпеть не могла вашего отца, пока не полюбила его… но это было совсем другое дело.

— Как вы можете сравнивать! — негодующе воскликнула Александра.

— Нет, нет, никакого сравнения быть не может, — поспешно заверила ее Психея. Она хотела еще что-то сказать, но замолчала, покачивая головой.

— Что?

— Не знаю… то есть не уверена. Не понимаю, почему оракул говорил так, словно вы с Лонстоном предназначены друг для друга. Как странно, когда я вижу теперь, что вы его ненавидите. Но знаете, что мне пришло в голову — не могли бы вы притвориться, что влюблены в него, чтобы противостоять Энтеросу? Не могли бы вы, забыв о своем отвращении, затеять с Лонстоном флирт?

Почему-то при этих словах Александра покраснела. Не оттого ли, что именно флирта мог от нее ожидать такой человек, как Лонстон?

— Пожалуй, — сказала она наконец.

Психея облегченно улыбнулась.

—

Отлично. У меня сейчас появилась уверенность в будущем — впервые с той минуты, как я свалилась с потолка и вторглась в вашу жизнь. Есть еще одно важное дело, о котором мне нужно поговорить с вами. Вы не могли бы сказать, где находится замок Перт? Видите ли, оракул требует, чтобы в полночь, в День Всех Святых я была на развалинах часовни, чтобы оттуда вернуться на Олимп.

Александра смотрела на нее во все глаза. Очевидно, Психея не знала, что Лонстон — владелец замка.

— Любопытно, — пробормотала она.

— Что, милочка?

— Если я вас правильно поняла, оракул сказал, что мы с Лонстоном как-то связаны?

— Да.

— Это просто удивительно — и, право же, очень странно. Лонстон только что купил замок Перт.

— В самом деле? — Психея широко раскрыла глаза. — Но где этот замок? Я надеюсь, он недалеко. А то мне с моей ногой будет непросто.

Александра засмеялась:

— Совсем близко. Не дальше мили отсюда. Если бы не дождь и темнота, вы могли бы увидеть его из окна.

— Надо же! Не иначе как сама судьба обо всем позаботилась. А как называется ваша усадьба?

— Роузленд.

Психея звонко расхохоталась.

— Роза — цветок любви! — воскликнула она. — Восхитительно! Жаль, что здесь нет Меркурия, он бы с нами повеселился! Он всегда придумывает всякие штуки, и ему бы понравилось, что Энтерос здесь, в Роузленде, заливает вас розовым маслом. Я рада, что вы улыбаетесь, Александра. Да, да, я понимаю, что речь идет об очень серьезных вещах… но я так долго жила на Олимпе среди богов и богинь, часто враждующих между собой по пустякам, что одно я постигла очень отчетливо — иногда трудности легче преодолевать смеясь.

— У нас есть похожее выражение, и я постараюсь усвоить эту мудрость. А теперь мы должны полечить вашу лодыжку, чтобы вы могли в Хэллоуин попасть в замок Перт. А я должна завтра утром посетить лорда Лонстона и каким-то образом проникнуть в его дом.

— Что?! — воскликнул изумленный Купидон.

— Клянусь яростью фурий, я думала, ты знаешь! — Довольная собой, Диана-охотница уставилась на Купидона затуманенным взглядом. Она явно упивалась его изумлением — с таким же удовольствием, как и знаменитыми винами Вакха.

— Но как? Куда? Откуда тебе это известно?

— Мерк опять навеселе. И часа не пройдет, как все узнают об исчезновении твоей жены и о том, какую роль сыграла в этом твоя мать.

— Ты — гнусная сплетница, Артемида, но на этот раз я благодарен, что узнал от тебя правду.

Богиня шагнула к нему.

— Стало быть, ты передо мной в долгу? — В ее тоне прозвучал намек. Артемида высокого роста, так что взгляды их встретились примерно на одном уровне. Пряди ее волос выгорели на солнце, поскольку она большую часть времени проводила на открытом воздухе, и легкие морщинки лучились в уголках ее темно-карих глаз.