Проделки небожительницы

Александрова Наталья Николаевна

Значит, Лола играла – играла Ольгу! Зачем она это делала? Чтобы сообщить что-то Маркизу. Что она говорила? «Ленечка, спаси меня!» Ну, из этого ничего не поймешь, только Ленечкой она его никогда в жизни не называла.

Дальше, когда он стал ругаться, она ответила: «Я, конечно, виновата, но и ты вел себя как собака на сене!» Так, «собака на сене»… Это когда самому не надо и другим ничего не даешь, ни себе, как говорится, ни людям… Но он-то, Маркиз, совершенно не был по отношению к Лоле собакой на сене. При чем же тут собака?

В задумчивости Маркиз тронул машину с места – и вдруг остановился как вкопанный. Прямо

напротив он увидел вывеску кафе «Собачья будка».

Маркиз отъехал в сторону и немного понаблюдал за дверью кафе. Судя по двери и окнам, название «Собачья будка» уровню кафе не соответствовало – двери были богато отделаны. И размер помещения отнюдь не напоминал собачью будку.

Так или иначе, а это хоть что-то, связанное с собакой. Вряд ли Лолу держат прямо здесь, но все же есть маленькая доля вероятности, что она там. Вдруг ловкой девчонке удалось подглядеть, куда ее тащат?

Оставив машину за углом, Маркиз подошел к двери кафе. На двери было написано, что кафе работает «до ухода последнего посетителя», но сейчас, по позднему времени, конечно, оно давно уже было закрыто. Он огляделся и заколотил кулаками в дверь, а потом быстро отскочил в сторону и спрятался за афишной тумбой.

За дверью послышались тяжелые шаги, и хриплый голос спросил:

– Кого там черт принес?

Не дождавшись ответа, человек ушел от двери.

Маркиз вернулся к входу и быстро мазнул по ступеньке крыльца прозрачной жидкостью из маленького тюбика, потом он снова замолотил в дверь кулаками и отскочил на прежнюю позицию.

На этот раз шаги послышались гораздо быстрее, и с криком «Я тебе постучу! Я тебе щас так постучу – мало не покажется!» на крыльцо выскочил коренастый бритоголовый субъект в зеленом пиджаке и убийственно-розовом галстуке.

Выскочив на улицу и оглядевшись по сторонам, «разноцветный» хотел было шагнуть вперед, но вдруг с изумлением осознал, что намертво прирос к крыльцу. Замечательный клей мгновенно прихватил его подошвы. В первый момент парень чуть не свалился, от неожиданности потеряв равновесие. Чудом устояв на ногах, он длинно и с большим чувством выругался. Похоже, это несколько прояснило его мозги, и он понял, что его никто не держит за ноги, и вообще, пока еще не наступил конец света, а просто какая-то сволочь из хулиганских соображений намазала крыльцо клеем. Еще немного подергавшись и осознав, что приклеился намертво, он наклонился, чтобы расшнуровать ботинки и обрести наконец свободу. При этом он приговаривал монотонно:

– Ну, зараза, попадись ты мне только! Я тебе самому уши к заднице приклею!

Человек, зашнуровывающий или расшнуровывающий обувь, становится очень беспомощным. Маркиз, спокойно дожидавшийся этого момента, выскочил из-за тумбы и прижал бритоголовому к лицу платок, смоченный пахучей жидкостью. Парень мгновенно сомлел и, уткнувшись носом в тротуар, замер в очень неудобной и неэстетичной позе.

Маркиз ощупал его бесчувственное тело, нашел под мышкой бритоголового пистолет и переложил его к себе в карман. У Лени было правило: не пользоваться оружием и даже не носить его при себе. В редких случаях он это правило нарушал – а что это за правило, если его совсем не нарушать? Сейчас, по-видимому, был как раз такой редкий случай.

Проскользнув внутрь кафе, Маркиз прикрыл за собой дверь. Напротив входа был тесный закуток гардероба, за которым начинался

низкий сводчатый коридор, освещенный дежурной лампочкой. Рядом с гардеробом сидела большая собака, сшитая из лоскутков и мешковины – видимо, символ заведения. За ней на листе картона была нарисована очень комфортабельная будка – с телевизионной антенной и кружевными занавесочками на окнах.

Стараясь не шуметь, Маркиз медленно пошел по коридору, оглядываясь по сторонам.

Стены, сложенные из красного кирпича, неоштукатуренные и некрашеные, были увешаны картинами художников-авангардистов. От ярких цветных пятен у него зарябило в глазах.

Он пошел через сводчатое помещение. Стулья были составлены на столах ножками кверху. В зале еще пахло табачным дымом. Еще один такой же зал, поменьше. Боковая дверь вела в кухню. Маркиз заглянул туда. Весь персонал, должно быть, уже разошелся по домам, горел, как и в других комнатах, только дежурный свет. Всюду было тихо, ни одного человека не видно. Леня уже засомневался, не ошибся ли он. Может быть, Лола вовсе не имела в виду эту «Собачью будку»…

Выйдя из кухни, Маркиз заглянул еще в одну дверь позади эстрады, на которой сиротливо лежала электрогитара. За ней был узкий темный коридорчик. В конце этого коридора на маленькой низкой дверке висела табличка с черепом и скрещенными костями. Что это – помещение электрощитовой?

Маркиз вспомнил телефонный разговор с Лолой. «Собака на сене», «Бедный Йорик»… эти слова сначала показались ему бессмыслицей. Но Лола раньше никогда не говорила и не делала ничего бессмысленного. Если «собака на сене» привела его в это кафе, то, может быть, «Бедный Йорик» – намек на дверь с черепом и костями, ведь шекспировский могильщик произносит свой знаменитый монолог, держа череп бедного Йорика в руке?

Маркиз уверился, что он на правильном пути.

Если Лолу держат за этой дверью – при ней наверняка находится охранник. Дверь расположена так удачно для этого охранника – или так неудачно для Маркиза, что за ней, когда она открывается, невозможно спрятаться, то есть охранник, открыв ее, хорошо видит весь коридор.

Маркиз осмотрелся в поисках подходящего реквизита и увидел на эстраде кафе необходимый атрибут безголосого певца – стойку с микрофоном. Подставка этого микрофона представляла собою замечательный тяжелый металлический диск. Порывшись в своем любимом наборе «Юного афериста», он нашел все необходимое и, бесшумно подобравшись к двери с черепом, принялся конструировать устройство под названием «Сюрприз для Санта-Клауса». Главной его задачей при этом было не шуметь, чтобы не привлечь внимания охранника раньше времени.

Закончив монтаж своего агрегата, Маркиз отошел за угол, держа в руке длинный шнур, который в прежней жизни работал проводом от электрогитары. Спрятавшись, он потянул за шнур и отпустил его, при этом привязанная к шнуру колотушка, сделанная из ножки от стула, громко ударила в дверь. Повторив эту операцию несколько раз, он затих.

– Эй! Это ты, что ли, Толька? – закричал голос из-за двери. – Чего тебе?

Маркиз снова постучал в дверь своей дистанционной колотушкой.

– Ну чего тебе надо? – В двери скрипнул ключ, и она приоткрылась самую малость – только чтобы можно было выглянуть в коридор. Действительно, в образовавшейся щели показалась небритая физиономия с очень светлыми всклокоченными волосами.