PROДокторов

Есина Инна

А если в обоих случаях речь идет об одном и том же враче? Знает ли пациент, насколько адекватен доктор, которому он доверился, прочитав отзывы и полистав ленту соцсети? Где черта, за которой заканчивается медицина и начинается маркетинг?

Стоматологи и студенты вузов выбирают себе кумиров, регулярно листают их ленты в соцсетях, глядя на безупречный образ жизни, мечтают попасть на их курсы и повесить на стене в своем кабинете очередной сертификат. И даже не подозревают о том, кто спонсор этого «бала стоматологов», что происходит, когда занавес

пал и аплодисменты стихли… Как лектор отзывается о своих слушателях или что делает для того, чтобы курс стал популярным? И все ли средства хороши, чтобы создать картинку и получить желаемое?

В психологии есть понятие переноса, когда человек, испытав определенные чувства и эмоции, транслирует их на окружающий мир. Так и Она до сих пор не могла понять: Ей в целом претит вся Ее прошлая жизнь и работа, связанная со стоматологией, или всего лишь один человек смог оставить такой глубокий след в Ее душе, будто тенью упал на все, что связано с воспоминаниями об Их общем прошлом.

Она вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Вокруг все так же летали чайки, немного штормило море. И совсем не хотелось даже в мыслях возвращаться туда, где Она так часто ошибалась, лицемерила, совершала поступки, о которых не хвастаются за дружеским столом. Бизнес, подковерные игры, предательства – это лишь фон, а в центре была Любовь…

Екатеринбург

— Я люблю Вас.

– Это Ваша беда.

М. Митчелл

«Унесенные ветром»

«Наш самолет прибыл в аэропорт Кольцово. Погода в Екатеринбурге превосходная, минус 28 градусов».

Мужчина в соседнем кресле вздохнул. Она покосилась на него и усмехнулась. А капитан шутник: минус 28 – это далеко не превосходно. Особенно когда ты прилетаешь из минус пяти. Хотя Екатеринбург прекрасен в любое время года.

«Летом бы здесь побывать», – мелькнула мысль.

Она глянула в иллюминатор. Возле самолета уже суетились работники аэропорта. В очередной раз Она восхитилась слаженностью их действий: каждый отвечал за свой участок работы, не допуская суеты.

Заметила на стекле несколько снежинок. Яркое зимнее солнце отогревало закоченевшие иллюминаторы, играло еще холодными лучами на заиндевевшем сером бетоне. «Как это говорят на Урале? Если зимой солнце, значит, холодно? Сейчас проверим», – подумала Она.

– Ладно хоть к карману подогнали самолет, – еле слышно проворчал сосед. И встал, чтобы достать из багажного ящика куртку. Уральская зима точно никого не оставляет равнодушным.

Она тоже порадовалась, что не придется скользить по мерзлому авиационному бетону, пробиваться в автобус.

Пока пассажиры суетливо собирали вещи, доставали ручную кладь и натягивали верхнюю одежду, Она успела отключить «режим самолета» на айфоне и почувствовала, как нарастает тревожность. 38 сообщений в мессенджерах и шесть пропущенных вызовов ясно

говорили: безответственным людям здесь не место!

Она решила разгрести все, когда приедет в отель. Ну или хотя бы получит багаж.

Но червячок сомнений все нарастал, пока не превратился в огромного удава, который начал ее душить. Сердце затрепетало, дыхание перехватило. «А вдруг что-то срочное?» – и палец сам ткнул на зеленую иконку.

– Девушка, вы последняя, покиньте, пожалуйста, самолет, – Она подняла голову и увидела улыбающуюся стюардессу. Огляделась: все пассажиры вышли.

– Простите, уже выхожу, – засуетилась Она и заспешила к выходу.

Быстрый цокот тонких каблуков был единственным звуком, раздававшимся в этих бесконечных переходах. Не будь указателей, и искать Ее пришлось бы долго и упорно. Хотя Она была в Екатеринбурге уже в четвертый раз, но аэропорты эти ж такие разные и в то же время одинаковые. Немудрено заблудиться.

Глядя в окно такси, Она чувствовала дух этого города, его историю. И противоречивость, сотканную из урбанистического начала, экономической сердцевины и вшитую в подкорку интеллигентность. Екатеринбург дышал свободой, привлекал своей надежностью, основательностью.

Ей очень нравились жители города: искренние, ответственные. С ними комфортно было и о последней балетной постановке поговорить, и дела обсудить. Если заключаешь сделку, слышишь в ответ «да» – контракт точно будет подписан. Здесь всегда держат слово, никогда не юлят, как жители южных городов нашей необъятной родины.

В уме Она прикидывала, получится ли съездить в Храм-на-Крови. Очень уж ей нравилось это место. Она впервые побывала там в свой позапрошлый приезд. И почувствовала тогда, как история проникает в Нее. Казалось, закрой глаза на минутку, и услышишь шуршание дамских платьев, скрип кожаных сапог. А потом выстрелы… И штыки…

Она встряхнула головой, отгоняя воспоминания, такси неспешно передвигалось в пробке. Все знают, что на месте Храма-на-Крови стоял дом Ипатьева, где и прошли последние дни царской семьи. В 70-е годы дом снесли. А уже в современной России построили Храм – в память о мучениках.

«Видимо, в другой раз, много дел», – решила Она. И стала всматриваться в город, что мелькал за окнами такси. Снующие туда-сюда машины, трамваи, блеснувший шпиль Администрации города.

– А какое здесь лето? – не удержавшись, спросила Она таксиста.

– Переменчивое. У нас говорят – уральское малоснежное, – ответил мужчина и усмехнулся. – Приезжайте в июле или августе. Тепло, дождей обычно не так много. Но в августе вечера уже по-осеннему холодные. Зато День города застанете. Хотя бывают и очень жаркие дни, а бывает и всего плюс десять.

– Наверное, очень красиво летом.

– Да, красиво, но поближе к природе. В самом городе смог, как видите, в центре со скверами и парками вообще напряженка.

– Буду иметь в виду, спасибо, – сказала Она дежурную фразу и вернулась мыслями к работе.