Продолжай стонать
Шрифт:
– Подожди... Ты ж вроде собиралась ехать к нему в Москву? Романтический уикенд устраивать.
– Вот в Москве и застукала. – Глаза уже болели, но слезы почему-то не лились.
– Прямо в кровати?
– Да...
– Ээ... А это точно твой Басманский был?
– Хотела бы я ошибиться....
– Блин... Он же у тебя, вроде, совсем цепной. От юбки ни шагу. – Лиза недоверчиво нахмурилась. – У нас в родовом отделении до сих пор его с ужасом вспоминают. Особенно когда на дверь родзала смотрят, которую твой благоверный плечом вынес, услышав крик.
– Кобель он у
Расплакаться ну никак не получалось. Стоило Лизе напомнить про роды, перед глазами сразу встал перепуганный, белый как мел Эд, готовый убить любого, кто посмеет ко мне прикоснуться.
Наверное, это были самые ненормальные роды, какие видел персонал. Злая как черт будущая мать, готовая родить побыстрее только, чтобы муж убрался наконец из зала. И будущий папаша, орущий на акушерку с врачом громче, чем его жена во время схваток.
Не удивительно, что заведующий отделением намекнул мне во время выписки, что следующего ребенка лучше рожать в другой клинике. Что они «недостаточно компетентны в таких тяжелых случаях».
В глаза смотреть ему было стыдно, и никакими подарками не удалось загладить вину перед персоналом. А ведь у Эда даже повода наводить шорох не было. Только сумасшедшая забота в его фирменном стиле, неандертальском.
– А может, ты все-таки что-то попутала? – Несмотря на все мои слова подруга не желала сдаваться. – Вдруг они рядом лежали? Половина Питера мечтает хотя бы потереться о твоего красавчика-мужа. А у этой... у нее появилась возможность рядом поспать. Джекпот!
– Ты ещё скажи, что она его сон охраняла, - вырвалось у меня со смешком.
– И такое возможно! Мало ли как вечер закончился. Может, охраняла. Спасала от звонков и неожиданных визитов. Вот как твой, например.
– Я бы очень хотела, чтобы это оказалось именно так, но для охранницы она была слишком голой.
Нужно было закругляться с этой беседой. Легче не становилось. Варианты Лизы только душу травили странной надеждой и поддерживали ту ненормальную часть меня, которая требовала вернуть мужа домой.
– Ну, голый зад - это тоже не доказательство. Я тебе как специалист говорю.
– Подруга улыбнулась, а потом уже серьезно продолжила: - Ты лучше подумай, вдруг что-то было странное.
Чайник давно закипел, а до упаковки с чаем я так и не добралась. Растерянная, смотрела то на нее, то на Лизу.
– Да вроде ничего.
Думать ни о чем не хотелось. Вспоминать - тем более.
– Ну ты же знаешь своего Басманского. Он ее как тебя обнимал? Поза была стандартная?
– Да...
Против воли в памяти всплыла утренняя картина. Раскинувшийся звёздочкой на кровати муж. Брюнетка с голым задом на самом краю матраса. Длинные мужские ноги, выглядывающие из-под одеяла... почему-то в носках.
– Вижу по твоему взгляду, что что-то необычное все же было.
Словно ищейка, почуявшая добычу, Лиза даже вперед наклонилась.
– Я не уверена...
– Губы вдруг пересохли, и пришлось срочно их облизать, чтобы не треснули.
– Не уверена в чём?
Глаза подруги сузились в щёлки.
– Он... Ему всегда жарко в кровати. Особенно, если мы... не спим. Горячий очень. Как печка. А с ней...
–
– Бред, наверное...
Блаженная улыбка снова растянула уголки губ в стороны. Губы совсем меня не слушались. Жили вместе с сердцем своей жизнью.
– В общем, в носках он был.
– Отмахнулась я наконец.
– И храпел посреди кровати так, словно вокруг враги и нужно всеми силами защищать территорию.
Глава 3. Близкие и чужие
Глава 3. Близкие и чужие
Женщине нужно давать время накраситься и одеться,
но ни в коем случае нельзя ждать, чтобы она успела одуматься.
Энциклопедия мужской мудрости
Лена.
Утром следующего дня я проснулась с ощущением надвигающихся перемен. Вчера даже мысли об этом пугали. Все желания сводились к двум: «Выплакаться и успокоиться». А сегодня душа требовала нового – не сидеть дома в ожидании чуда, а действовать.
Перед самым уходом домой Лиза строго-настрого приказала показать Эду, где раки зимуют. Этим я и занялась. Вначале записалась на массаж. Потом на стрижку. А после обновила свое резюме и отправила его парочке нанимателей.
Соня, которая обычно и минуты не могла просидеть спокойно, смотрела на меня все это время как на чудо. Будто я не по телефону разговариваю и не за компьютером сижу, а показываю фокусы, она мяла в руках своего зайца и то заглядывала в монитор, то смотрела на лицо.
Казалось, собственный ребенок понимает больше меня самой. С няней Соня осталась тоже без проблем. Галина Аркадьевна только подготовилась вытирать детские слезы, как моя маленькая Басманская радостно крикнула: «Пока» и убежала в царство кукол.
***
Меня сложно было назвать любительницей шопинга или салонов красоты. Раньше, до Эда, на все эти развлечения не было времени. Я одна растила ребенка, впахивала как проклятая и считала каждую копейку. После появления в жизни Басманского можно было расслабиться.
У моего сына появился отец, причём родной (Эд Басманский был донором спермы, процедурой оплодотворения занималась подруга Лены - Лиза, и она же потом свела этих двоих - примечание автора). На моей банковской карточке оказалось столько денег, сколько я при всей фантазии не могла потратить. И один потрясающий мужчина сходил от меня с ума каждый день и каждую ночь.
Ему без разницы было, есть у меня растяжки или нет. Он в упор не замечал обидную целлюлитную корку, появившуюся на бедрах после родов. А тонкие морщинки в уголках глаз - моя самая большая печаль - вызывали у него лишь одно желание - целовать их, нежно, ласково, будто это не предательский намек на возраст, а, наоборот, украшение.
С таким подходом к моей внешности не хотелось никаких особых косметических процедур и экспериментов. Вместо массажа у меня был жаркий секс - в последнее время преимущественно в ванной комнате на многострадальной стиральной машинке. Вместо стилиста - Соня, которая регулярно превращала мой аккуратный хвост во взрыв на макаронной фабрике. А вместо йоги, фитнеса или танцев - ежедневные пробежки с сыновьями. Те и в солнце, и в дождь, и в снег катались в сад исключительно на велосипедах. И догнать их можно было только бодрой трусцой.