Продолжение следует, или Воронежские страдания
Шрифт:
И они, позвав водителя, вчетвером попытались принять те положения, в которых могли стоять убийцы человека, находящегося в центре их «кружка».
Сколько здесь должно было присутствовать людей, чтобы они могли бить, сокрушая жертве ребра, и при этом не давать ей упасть на землю? А ведь еще надо иметь в виду, что дипломат был вовсе не хилого телосложения и выше среднего роста.
Народ-то здесь собрался опытный, и сыщики быстро пришли к общему выводу: не меньше четверых их тут и было. Причем удары производились фактически одновременно и по всему телу жертвы — следы-то их зафиксированы. Значит, и те четверо были разного роста —
И еще неприятный вывод напрашивался. Грубо говоря, техника избиения и убийства, похоже, ими была уже отработана. И длилась схватка очень недолго, возможно, считанные минуты.
— Это точно, — подтвердил предположение Антона Щеткин. — Они даже в карманы трупа залезть не успели.
— А может, и не собирались? — возразил Алексей.
— Не надо, — ему с улыбкой погрозил Антон, — ты все в политику лезешь. Успеешь еще. Давай смотреть на вещи реально. Ни один нормальный подонок не преминет заглянуть, что у его жертвы в карманах. Деньги! Они, что, пахнут? Документы — другое дело. С ними можно залететь. Но они-то их могли как раз и не интересовать, а вот по поводу баксов — извини… Негра ведь завалили, не нашего Ванька, который баксы просто так в кармане не таскает. Так что это ты брось, Леша.
— Полностью согласен, — сказал Петр. — Работали быстро и умело. Потому что «громкую» и длительную драку услышали бы прохожие — не так далеко и проезжая часть, а значит, были бы и нечаянные свидетели. А с той стороны — набережная, тоже народ гуляет… Разговоры-то в городе уже не первый день идут, откликнулись бы.
— Ну да, второй, — усмехнулся Алексей. — А мы уже к возможным свидетелям обращались по телевидению, но… пока молчанка.
— Естественно, — вернулся к своей точке зрения Антон. — Если кто и видел, то мог узнать это хулиганье, и теперь боится и с ними, и с нами связываться, мы ж не умеем защищать свидетелей.
— Увы, — теперь уже сокрушенно развел руками Смородинов.
Итак, кто же они могли быть?..
Ну, скажем, для той же Москвы, размышлял вслух Щеткин, так «работать» могли бы скинхеды. Это не почерк «братвы», у этих разговор короткий — вали на землю и добивай ногами. А после — контрольный в башку. И обычные хулиганы, как правило, так не дерутся, потому что у них еще остались от прежних времен хоть какие-то понятия о чести, один на один. А скинхеды — это помесь волков с гиенами, где у каждого, будто наперед, расписана его четкая роль. Громкие их лозунги — это все фигня сплошная. Это — для отвлечения внимания дураков.
— Так ты к чему? — спросил Антон.
— А к тому, что скины, сами по себе, — это, в принципе, никакая не политика, а тот же бандитизм. Но зато на них, точнее, с их помощью, некоторые политики как раз и делают свою грязную игру. Я знаю, я в Москве много раз уже с ними сталкивался. Свастики эти стилизованные, хайль, бритые головы, черные гимнастерки и прочая атрибутика фашизма — это все внешнее, покрасоваться, пугануть обывателя, а вот внутри у них — жесткая и сильная пружина. И если эта «пружина» вложит им в руки оружие, вот тут уже будет действительно большая политика.
— Да, с тобой все ясно, — махнул рукой Антон. — Давайте посмотрим теперь на округу.
И они отправились туда, где за гаражами утром было обнаружено тело убитой безымянной бомжихи.
Натоптали, конечно, прилично, это плохо, но разобраться можно. Место за «спиной» «ракушки»
У Антона уже мелькнула догадка, но он хотел бы сам еще разок встретиться с теми мужиками. Особенно с бывшим медбратом, тому положено замечать то, что спокойно пропустил бы мимо глаз другой.
Он и напомнил Петру, что нечто подобное в его не слишком богатой практике уже происходило. Точнее, не у него, а у Турецкого. Это когда тот сбежал из Москвы в Новороссийск и занялся там личным расследованием, чем, кстати, удивил даже бывалых местных сыщиков. И тоже с бомжами дело связано было. Один из них страдал амнезией биографической памяти, так Сашка, умница, умудрился-таки найти лазейку в его затемненном сознании, связанном с информацией о прошлом, и вычислить, кем тот являлся на самом деле. Врачи изумились, что там сыщики!..
Одним словом, надо добыть Свиридова.
— Да зачем он тебе? — все еще не понимал Щеткин, а Смородинов просто не мог «врубиться» в тему. И тогда Антон прояснил свою идею.
— Вот послушайте, ребятки, — эту манеру он перенял опять же у Турецкого. — Зачем, скажите, нужно было убивать старуху, глядящую уже смерти в глаза? Она ж, небось, если и передвигалась, так чтоб только, извините, нужду справить. Эти ж ей пищу и воду приносили, сама уже не могла добывать. А у бомжей, что бы о них ни говорили, своеобразное братство — единение и взаимоподдержка, притом что, как правило, каждый видит в соседе злого конкурента… Так вот, повторяю, кому нужно было убивать беспомощное существо? Думайте, ребятки.
Коллеги молчали, видно, медленно шевеля мыслями. И Антон не выдержал:
— А я вам скажу. Считайте это моей личной фантазией. Могла быть убита свидетельница, вот так.
— Чего-о? — протянул Смородинов.
— Молодец, Антоша! — только что не подпрыгнул Петр. — Как догадался?!
— А очень просто. Ты ж не станешь добивать жалкое, бездомное существо, если оно лично тебе не мешает, верно? И специально сюда, в это вонючее гнездо, да еще ночью, ради такого, чуть ли не ритуального, убийства ты никогда не полезешь, если… да? А вот если полез, то, значит, это тебе позарез необходимо было. Скажем, от случайного свидетеля срочно избавиться. А для чего срочно, то есть среди ночи, избавиться? Да потому что уже кто-то погоню за спиной у себя почувствовал!
— Правильно, — кивнул Щеткин, — они кровищи, как говорил Свиридов, напустили. А он — бывший медбрат, и цену крови как-нибудь знает. Конечно, пытали. В любом бы случае убили, но не так же зверски!
— Что, Алексей? — Плетнев уставился на Смородинова. — Не проходит версия? А ты бы поторопил судмедэксперта на предмет установления орудия убийства той старухи. Я вот подумал… — он засмеялся. — Нет, это, конечно, фантастика, но почему бы вдруг не оказаться, что и в случае с дипломатом, и в случае с этой бомжихой было применено одно «орудие труда»? Как считаешь, полный бред, или что-то все-таки есть?